Коснуться небес

Ритчи Криста

– А что с Кэллоуэй Кутюр?

– Не знаю. Вероятно, у меня появятся сотрудники, которые будут мне помогать. Я буду не так сильно сосредоточена на этом или, по крайней мере, хочу, чтобы так было.

Я хмурюсь, вообще не ожидал подобного ответа.

– Но ты же любишь моду.

– А ты любил Уортон.

Я качаю головой. Это не одно и то же. И я покажу ей почему.

– Ты на самом деле можешь бросить свое дело, Роуз? То, что делает тебя счастливой?

Она громко вздыхает, словно ранее уже вела эту битву.

– Нет. Я была бы несчастна

без Кэллоуэй Кутюр, но я несчастна и пытаясь держать его на плаву. У меня нет ни малейшей доли контроля над одеждой, которая продается в магазинах. Линия может распродаться за неделю, а может висеть в магазине целый год. А затем мне снова придется тяжело работать. Для чего?

– Чтобы женщины могли носить твою одежду, дорогая.

– Это глупо.

– Это даже и близко не глупо, Роуз, - говорю я, прищурив глаза.
– Ты создаешь одежду, в которой женщины могут почувствовать себя увереннее. Каким-то образом ты наделяешь их этой уверенностью, и это никогда не будет глупо. Это прекрасно и блестяще, это - то, что невозможно забыть.

И тут она целует меня. Ее рука сжимает мои волосы, а губы прижимаются к моим губам. Я улыбаюсь и призываю ее губы приоткрыться, так что наши языки сплетаются, от чего голова идет кругом, и я отказываюсь останавливаться.

Но Роуз первой разрывает поцелуй, нежно прижимая свою руку к моей щеке.

– Спасибо, - говорит она.
– Ты прав...
– Роуз прикладывает пальцы к моим губам.
– Не смей злорадствовать.

Я стараюсь не усмехаться столь явно.

Уголки ее губ тоже приподымаются.

– Я пытаюсь отыскать способ быть счастливой тем, что имею. Не хочу придерживаться мысли, что этого недостаточно. Но я также не готова отказаться от всего этого.

Я беру ее за руку, убирая ее пальцы от своих губ.

– Это разумное решение, - я касаюсь ее покрасневших губ.
– А через десять лет, когда твои сестры и их мужья будут иметь детей и собственные семьи, как ты представляешь свою жизнь?

– Я не могу заглядывать так далеко, - отвечает она.

– Ложь, - высмеиваю я, щелкая языком.
– Ты уже продумала свою жизнь наперед.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что это то, что мы с тобой привыкли делать. Мы представляем себе наше будущее и претворяем его в жизнь.

Она сжимает мое колено.

– Сейчас ты выставил нас как мелочных и тщеславных людей.

– Мы и есть такие, - говорю я.
– Но только с лучшей стороны, - я усмехаюсь, дожидаясь ее ответа. Я хочу услышать, что же она скажет.

– Я представляю нас с тобой вместе, мы едим на день благодарения в своем собственном доме. К нам в гости приходят Лорен с Лили. У них нет детей, потому что они и так счастливы. А Дэйзи приедет на своем мотоцикле с каким-то парнем дрифтером, которого мы все возненавидим. Рика там не будет. Он будет... взбираться на какую-то гору в другой стране, путешествуя с одним лишь рюкзаком или еще что-то более безумное. И мы с тобой будем пить вино у камина,

после того как все уйдут спать.

Без детей.

В любом случае. Даже детей ее сестры.

Вот как сильно она боится.

– Что пугает тебя в том, чтобы иметь детей?
– спрашиваю я, пробегая кончиками пальцев по ее ладоням, следуя по линиями, пока она размышляет над ответом.

Роуз напрягается, и я тоже полноценно сажусь, начиная растирать ее ноги, выглядывающие из-под простыни.

– Провал, - говорит она строгим голосом.
– Что если они меня возненавидят? Что если я не дам им ту любовь, которой они заслуживают? Что если я сломаю каждого из них, как моя мать сделала с нами?
– она делает паузу.
– Я не хочу испортить человека, Ричард.

Я глажу ее по волосам, убирая прядку за ухо.

– Ты не сделаешь этого, Роуз. Я буду рядом, чтобы помочь тебе, и у меня даже нет сомнений, что ты будешь любить всех своих детей нереально сильно.

Я ожидаю от нее опровержений. Что она сердито посмотрит на меня и возразит, что я не знаю ничего о детях, так как у меня нет даже братьев. Но я знаю ее и знаю, что она станет замечательной матерью, если позволит себе ею стать. Чтобы в это поверить нужно просто посмотреть на то, как она относится к своим сестрам. С состраданием, преданностью и искренней любовью. Она отдает всю себя людям, о которых заботится.

– Когда нам будет за 30, если мы будем готовы, и если ты мне поможешь, то я могу себе представить маленькую девочку или двоих...
– она смолкает, глядя мне в лицо.
– Что?

Моя челюсть отвисает, а затем удивление превращается в чистейшую чертову радость. Я улыбаюсь от уха до уха; не могу ничего с собой поделать и целую Роуз в щеку, в губы. Я укладываю ее на кровать, прижимая к матрасу.

– Ричард, - говорит она, улыбаясь.
– Остановись на секундочку.

Я усмехаюсь.

– Ты хочешь детей?
– она сказала да.

– Когда мне будет тридцать пять или того больше, - отвечает она.

Она хочет детей.

Я целую ее со всей страстью.

– И ты должен будешь мне помогать, - говорит она между поцелуями.

Помогать. Она просит о помощи. Девушка, которая в колледже не могла принять от меня даже блейзер, чтобы скрыть пятно на своем платье, сейчас охотно открывает свои объятья передо мной, перед нами.

– Все, что я всегда хотел сделать, Роуз, так это быть в твоей команде, - я смеюсь, предаваясь воспоминаниям.
– Именно ты, мисс Наивысшее Благородство, решила быть моим соперником, поступив в Принстон.

Она наклоняет голову.

– Мне нравится соревноваться с тобой, - она садится, опираясь на локти, оказываясь так близко к моим губам, и говорит.
– Но твоим союзником мне нравится быть еще больше.

– Мне тоже, дорогая.

Мне тоже.