Кость от костей

Генри Кристина

Сестры. Хезер.

Жаль, что она не знает, что случилось с Хезер.

– Я ничего не вижу, – сказал Си Пи.

– Тихо, – в который раз повторила Мэтти. – Слушайте.

Она пыталась объяснить, что, если Уильям или зверь сейчас прячутся на противоположном берегу ручья, они могут их услышать. Может быть, Уильям стоит там с винтовкой и ждет Мэтти или зверя, чтобы убить наконец своего демона. В таком случае они могли бы услышать шорох его одежды или хруст снега под подошвами сапог, когда он стал бы перемещать

вес с ноги на ногу. Что-то они бы да услышали; легкий шум, которого в лесу быть не должно.

Мэтти хорошо знала, какие звуки издает Уильям; она умела определить его настроение по ритму дыхания, походке, по тому, как муж размахивает топором, когда рубит дрова. Она его знала. Если бы он прятался в лесу, она бы наверняка услышала.

Мэтти закрыла глаза, чтобы не отвлекаться на тени, которые, как ей казалось, мелькали по берегам ручья. Она прислушалась изо всех сил, не обращая внимания на звуки дыхания Джен и Си Пи и шорох их рукавов. Слух ее словно натянулся, перекинулся на ту сторону ручья и в лес, обострился, как у летучей мыши.

Она открыла глаза. Кажется, у ручья никого не было. Уильяма уж точно.

А зверя? Его Мэтти не слышала и не видела его гигантскую тень. Впрочем, это ничего не значило. Он мог прятаться среди деревьев; мог быть бесшумным и невидимым.

«Это противоестественно», – подумала Мэтти, и на миг у нее возникла мысль: а вдруг Уильям был прав? Вдруг они и впрямь имели дело с демоном?

«Уильям не во всем прав, – напомнила она себе. – Не во всем».

– Ну, что скажешь? – прошептал Си Пи. – Можно переходить?

Они с Джен расположились по обе стороны от Мэтти, и та чувствовала себя очень маленькой книжечкой, зажатой между двумя громадными томами.

Ее глаза наконец привыкли к темноте. Луна заливала опушку бледным сиянием. Мэтти вдруг поняла, что они стоят примерно в том месте, откуда пару дней назад, когда она сидела, притаившись на берегу ручья, вышел зверь. Значит, где-то здесь рядом капканы и оленья тропа, ведущая к хижине.

«Не так уж далеко мы ушли, – подумалось ей. – Я-то считала, мы ушли очень далеко от Уильяма, хижины и жизни, от которой я хотела сбежать».

Мэтти казалось, они шли очень долго, но, видимо, так она решила потому, что они продвигались медленно, а в конце тащили Гриффина на себе.

Гриффин. Казалось, прошло несколько дней с тех пор, как зверь унес его и исчез.

– Осторожно, – прошептала Мэтти. – Идите за мной.

Она вышла из-за деревьев и тут же об этом пожалела. Наверно, так себя чувствует бурундук, перебегающий от куста к кусту и вечно надеющийся не попасться на глаза ястребу или сове.

Вот только у ястреба, который хочет поймать тебя, когти размером с твою голову.

Мэтти не могла даже бежать: она слишком ослабела. Тело противилось каждому

шагу, ныли синяки, полученные за прошедшие несколько дней. Она устала, проголодалась, но все это не имело значения, потому что они должны были выжить. Какая разница, что ей некомфортно, что она испытывает боль; если ей больно, значит, она еще жива, а это главное.

Джен и Си Пи шли близко, по-прежнему держась по обе стороны от Мэтти. Она слышала натужное дыхание Си Пи; Джен держала ее за руку.

«Они полагаются на меня, – с удивлением подумала Мэтти. – Считают, будто я смогу уберечь их, будто я знаю, что делаю».

При этой мысли ей захотелось исчезнуть. Она не могла отвечать за их жизни. Мэтти вовсе не знала, что делает, не знала, где искать Гриффина и как сбежать от чудища, когда они его найдут. Она даже не была уверена, стоило ли им возвращаться в хижину. Что, если Уильям поджидает их там, затаившись? Что, если ждет, пока она войдет, чтобы схватить ее и посадить в Ящик?

Мэтти вспомнила о деньгах, спрятанных под диваном. Забрав эти деньги, она могла бы спуститься с горы и купить себе свободу. Но не стоило только ради денег рисковать возвращаться в хижину. А вот ради оружия и знания, которое она могла обрести, открыв сундук, – стоило.

Может, внутри сундука она найдет информацию о Хезер.

Мэтти должна была знать, жива ли сестра, ждет ли ее где-то. Есть ли у нее дом, куда можно вернуться.

Они дошли до ручья, и Мэтти указала место, где можно было перейти на противоположный берег по камням. Потом велела им следовать за ней.

– Вода х-холодная, – сказала она. – Не… упадите.

– Переохлаждение и обморожение сейчас волнуют меня меньше всего, – буркнул Си Пи, покорно следуя за Мэтти.

– А зря, ведь угроза вполне реальная, – ответила Джен, переходившая ручей последней. – Это не шутки.

– Не шутки, но переохлаждение сейчас не кажется самой страшной угрозой. То ли дело выстрел из ружья.

Си Пи сам предложил пойти в хижину, но сейчас, кажется, засомневался. Мэтти некогда было его успокаивать, убеждать, что он поступил правильно. Она зашагала вдоль берега ручья, пока не дошла до того места, где они расставили капканы. Их пару дней никто не проверял, и Мэтти увидела двух мертвых кроликов. Один попытался отгрызть себе лапу, но умер от потери крови, не успев закончить. Темное пятно расплылось на снегу.

Она позвала своих спутников за собой.

– Не отходите… далеко. Не включайте… фонарик.

Мэтти отчетливо видела перед собой оленью тропу, по которой ходила много раз, но знала, что посторонний человек ее едва ли разглядит. Ей не хотелось, чтобы Си Пи и Джен отстали в темноте.

Джен шла следом за Мэтти, а Си Пи тащился сзади. Тропа была достаточно широкой, по ней можно было идти вдвоем, но Мэтти держалась ближе к краю и прижималась к деревьям. Ей казалось, что так она будет незаметной, что тот, кто следит за лесом, примет ее за дерево.