Кость от костей
Шрифт:
А зверь, вероятно, сможет выследить нас по звуку и запаху; от него вообще никак не укрыться.
Желудок скрутило. При мысли об Уильяме или звере, которые могли их догнать, Мэтти затошнило. Оба пугали ее, и неизвестно, кто больше.
Уильям. Если Уильям тебя догонит, тебе до конца жизни быть в аду. А зверь убьет мгновенно.
Или звери. Возможно, тебе не почудилось, и их действительно двое.
Мэтти не знала,
– Ну все. – Си Пи остановился так резко, что Джен еле удержала Гриффина, который чуть не опрокинулся вперед. – Я больше не могу.
– Тут нельзя оставаться, – сказала Джен, прежде чем Мэтти успела открыть рот. – Мы на самом виду.
Они стояли посреди тропы, но слева, ближе к лесу, высилась груда валунов, а сверху нависал полог из сосен. Справа отвесная скала по-прежнему уходила вниз, в пропасть. Мэтти задумалась, скоро ли они дойдут до ручья, проходившего недалеко от хижины. Ей казалось, они далеко отошли от места, где она жила.
– Тут есть где спрятаться, – заметил Си Пи.
Мэтти поняла, к чему он клонит: валуны действительно могли послужить укрытием, к ним можно привалиться. Но их все равно будет легко увидеть и обнаружить, поскольку от тропы в снегу до валунов было всего несколько шагов.
– Дальше идти нельзя. Даже если мы будем тащить Гриффина вдвоем, нам не удастся убежать от этого мужика – у него может быть ружье.
– Значит, ты предлагаешь засесть здесь и ждать, пока он найдет нас и пристрелит во сне? – спросила Джен.
– Надо поставить палатки. Скоро станет совсем темно.
– Нельзя ставить палатки здесь. Ты с ума сошел? Надо увести отсюда Гриффина и как можно скорее найти зону покрытия. Он уже полчаса не приходит в сознание. Нужно вызвать вертолет.
– Джен, мы не можем идти и идти, пока все не упадем замертво.
«Почему?» – хотелось спросить Мэтти. Когда Уильям бросил ее в лесу, она именно так и поступила. И если бы Си Пи понимал, какая опасность им грозит, он не стал бы предлагать останавливаться.
Мэтти понимала, что все они устали и проголодались, включая ее саму, но не могла вообразить, будто в палатке они будут в безопасности.
Она помнила, что такое палатка: у них с Хезер была детская палатка, розово-фиолетовая, для малышей, чтобы забегать в нее, прятаться и выбегать обратно; они ставили ее во дворе. Даже если палатки Джен и Си Пи крепче ее старой детской, они все равно сделаны из ткани, а ткань не устоит перед когтями и пулями.
– Я должен что-то съесть, иначе тоже упаду в обморок, – признался Си Пи. – Отпусти его.
– Мы не можем бросить его в снегу, – ответила Джен, продолжавшая придерживать Гриффина за плечо, хотя Си Пи его отпустил. – У него будет
– Погоди. – Си Пи снял свой огромный рюкзак и порылся внутри. Достал какой-то небольшой предмет – в темноте Мэтти не различила, что это, – и помахал им у Джен перед носом. – Заверни его в это. Всегда ношу с собой на экстренный случай.
– Отличная идея, – похвалила Джен.
– Смотри-ка, она назвала мою идею отличной, – сказал Си Пи Мэтти. – Надо отметить этот день в календаре.
– Разверни его, тупица, – оборвала его Джен и отдала ему предмет.
– О, теперь снова все нормально, – ответил Си Пи, снял обертку и развернул то, что было внутри.
Это оказалось большое серебристое одеяло: даже в сгущающихся сумерках оно сильно блестело.
– Термоодеяло, – пояснил Си Пи в ответ на вопросительный взгляд Мэтти. – Выглядит как обычная фольга, но помогает хранить тепло и совсем не занимает места в рюкзаке.
Джен и Си Пи осторожно завернули друга в одеяло и опустили на снег, прислонив к одному из валунов. Гриффин не двигался и не протестовал. Его глаза были закрыты; он был без сознания.
Мэтти поежилась. Они перестали двигаться, солнце зашло, и женщина впервые осознала, как сильно замерзла и как совершенно не готова к ночевке в лесу. Уже второй раз за пару дней.
(Представь, как Уильям разочаруется, если ты умрешь от холода, а не от его руки.)
Я не умру. Я спущусь с горы. Спущусь и расскажу людям, что он сделал со мной и с моей матерью.
Си Пи и Джен рылись в рюкзаках. Си Пи достал несколько предметов и бросил их на снег.
– Возьми что-нибудь, поешь, – предложил он Мэтти. – Ты, наверно, сильно проголодалась.
Мэтти взглянула на разнообразные упаковки. Это была готовая еда; давно она не видела ничего подобного, и все упаковки были ей незнакомы, кроме одной.
Даже в сгущающихся сумерках она отчетливо видела название на упаковке – белые буквы на темном фоне.
«ХЕРШИЗ».
– Можно… можно мне это? – спросила она и указала на шоколадку.
– Бери, что хочешь, – ответил Си Пи. Взял шуршащий пакетик, разорвал его и стал запихивать в рот что-то хрустящее.
– Обязательно есть, как корова, жующая траву? – проворчала Джен. – Ради бога, ешь с закрытым ртом.
Мэтти робко взяла шоколадку. Нащупала сквозь обертку квадратики и внезапно вспомнила, как разламывала большую плитку на кусочки, раскладывала их на салфетке на столе и ела по одному. Она почти ощутила вкус шоколада на языке, почувствовала бархатистость тающей плитки за щекой. Поднесла шоколадку к носу и понюхала. Из-под обертки доносился слабый сладкий аромат.
Чтобы открыть упаковку, пришлось снять варежки, и руки почти сразу задрожали. Без варежек рукам было холодно, но Мэтти хотела шоколадку. Она не помнила, когда в последний раз хотела чего-то так сильно.