Кость от костей

Генри Кристина

– Ей нужно к врачу. Не думаю, что она упала в обморок, потому что угодила ногой в капкан. Она потеряла не так уж много крови. И кровь свернулась – или, по крайней мере, должна была свернуться. Думаешь, надо проверить? Отрезать штанину, промыть рану и перевязать?

Мэтти задумалась. Риск инфекции всегда оставался, а зубцы капкана глубоко вонзились в ногу Джен. Но девушка была без сознания, и Мэтти волновалась, что будить ее опасно.

– Нет, – ответила она, – пусть отдохнет. Позже проверим, как она.

Си

Пи стоял у кровати – темная тень в темной комнате. Мэтти не надо было видеть его лицо, чтобы понять, что он встревоженно смотрит на подругу.

– Ладно, – согласился он. – Все равно она меня убьет, если я разрежу эти брюки – это ее любимые походные штаны.

Мэтти не стала напоминать, что штаны уже испорчены капканом. Си Пи чувствовал себя ужасно и пытался хоть как-то держаться.

Они вышли из спальни, и Мэтти закрыла дверь, чтобы Джен согрелась. Даже без огня в очаге в маленькой спальне всегда было уютно, а в разбитое окно в столовой по-прежнему проникал холодный воздух.

– Думаю, до утра нам не стоит выходить, – сказал Си Пи. Он явно пытался отвлечься от тревоги за Джен и сосредоточиться на чем-то другом. – Давай закроем чем-нибудь окно и разведем огонь. Жаль, что тут совсем не ловит сеть. Я бы вызвал спасательный вертолет.

– Не ловит сеть?

– Ну да, мобильный телефон не работает. Тут нет сигнала.

Мэтти вспомнила телефон дома у мамы – черный беспроводной аппарат стоял в большом черном же зарядном устройстве. Но, кажется, Си Пи имел в виду что-то другое.

Потом перед глазами промелькнула картина – мужчина в магазине достал из кармана какую-то штуку, издающую шум, серебристую, с торчащей антенной, открыл крышку и поднес ее к уху.

Мобильный телефон. Точно. У мамы такого не было. Телефон был ей не по карману, и она говорила, что он ей не нужен. Она же не важная бизнес-леди, а просто официантка в круглосуточной забегаловке. Хотя мама старалась не работать в ночную смену – тогда приходилось искать няню для нас с Хезер.

Мэтти замерла. Значит, ее мать была официанткой в круглосуточном кафе. Впервые она вспомнила о ней что-то конкретное. Фигура матери перестала казаться туманной; картинка прояснилась.

Не хочу помнить только ее убийство.

Си Пи, кажется, ждал, пока Мэтти ответит, вместе с ним посокрушается, что сеть не ловит, что бы это ни значило.

– А у тебя есть… телефон? Мобильный?

– Ну да, они есть у всех. – Он замолчал. – Ну, кроме тебя, наверно.

– У меня нет телефона. Здесь нет… электричества.

– Нам нужен свет. Есть у вас свечи или что-то подобное? Настенные факелы? Надо заложить окно, а потом решим, что делать дальше.

Мэтти и в темноте могла найти свечи и спички. Она не хотела, чтобы Си Пи стоял близко к ней в углу, поэтому сказала:

– Оставайся

тут.

Свечи лежали в корзинке у того самого окна, которое разбил зверь. Приблизившись, Мэтти почувствовала струю зимнего воздуха, врывавшуюся в дом сквозь разбитое стекло, а под подошвами ботинок захрустели осколки. Она вдруг ощутила внезапный иррациональный страх – ей показалось, что зверь стоит снаружи, выжидает, пока кто-то из них подойдет к окну… И когда она окажется рядом, появится гигантская лапа и схватит ее, как Гриффина, вытащит через окно и унесет во тьму.

Она помедлила, прислушалась. Слышно ли дыхание зверя, шорох его шерсти, царапанье когтей о снежную корку?

Не глупи, Мэтти. Никто тебя не стережет.

Но она все же сомневалась. С самого начала этот зверь вел себя не как обычное животное. Он уже не раз проявил ужасающую хитрость. И он сердился на них: на нее, Уильяма, Гриффина, Си Пи и Джен. Он оставил предупреждение на снегу и велел не приближаться. Потом друзья наведались в его пещеру, хотя Мэтти сказала, что этого делать нельзя. Зверь вполне мог подстерегать их у окна, затаившись во тьме.

– В чем дело? – окликнул ее Си Пи. – Тебе нужен фонарик?

– Нет, – ответила Мэтти.

Она вела себя глупо; Уильям всегда это твердил. Им нужны были свечи, а еще требовалось закрыть дыру в окне, чтобы холодный воздух не шел с улицы, и развести огонь. Чудища – Уильям и зверь – остались там, в ночи, а они с Си Пи и Джен были внутри, в хижине, в безопасности. Она подошла к окну и стала нащупывать корзинку со свечами.

Рука угодила во что-то липкое и мокрое.

Мэтти испуганно вскрикнула. Си Пи включил фонарик и направил луч в ее сторону.

– Что там? – спросил он.

Луч фонарика заплясал, освещая ее голову и плечи. Мэтти указала на стол.

– Посвети сюда.

Си Пи подошел к столу, направил луч вниз. Мэтти снова закричала и, попятившись, наткнулась на один из массивных стульев.

Разбив окно, зверь оставил им что-то.

– Сердце, – пролепетал Си Пи. Судя по голосу, ему было нехорошо. – Человеческое?

Они подумали об одном и том же, но вслух ничего не сказали. Если сердце было человеческим, оно могло принадлежать одному из двух людей – Уильяму или Гриффину.

А кричал от боли именно Гриффин, и потом его крики внезапно прекратились.

«Но я не перестану надеяться, что это все-таки был Уильям, – подумала Мэтти. – Это может быть его сердце. Нельзя исключать такую возможность. Он стоял у окна и требовал, чтобы я открыла дверь; может, тогда-то зверь и вырезал ему сердце острыми, как бритва, когтями. Надеюсь, все так и было».

– Зачем ему вырывать кому-то сердце? – пробормотал Си Пи. – Зачем? Это бессмысленно.