Кость от костей
Шрифт:
Но также целую стену в сарае занимали полки, ломившиеся от готовой еды. Консервированные супы, макароны, соусы, чипсы, газировка, шоколад, крекеры, печенье, пирожные в упаковке. Кое-где на полках виднелись пустые места, то есть Уильям все это ел.
– Он хранил все это здесь? И не говорил мне? – Мэтти услышала изумление в своем голосе.
И не делился с тобой, никогда не приносил тебе ничего, что могло бы напоминать о доме и реальном мире. Он все оставлял себе и ел тайком, потому что не собирался лишать себя маленьких радостей. Это ты
– Слюнки текут при виде всех этих запасов, – признался Си Пи. – Давай возьмем, сколько сможем унести, и пойдем в дом.
– Погоди. – Мэтти остановила Си Пи, который уже был готов хватать все, что попадется под руку. Какой смысл уносить много еды, когда скоро им придется уйти? – Давай возьмем только то, что понадобится для завтрака.
– А как же «Твинки», – разочарованно протянул Си Пи и указал на одну из коробок. – И эти кексы… Едят же кексы на завтрак?
Мэтти даже не помнила, что это такое – кексы. Она уставилась на бело-голубую коробку, на которой была нарисована выпечка, посыпанная песочной крошкой. Ей вдруг захотелось узнать, какие кексы на вкус, почувствовать их на языке.
– Ладно, – сдалась она. – Давай возьмем кексы.
Она взяла упаковку яиц – съем столько, сколько захочу, и Уильям уже мне не помешает, со злорадным удовлетворением подумала она, – шмат бекона и буханку хлеба. Потом заметила в углу небольшую мусорную корзинку, заглянула в нее и увидела, что та полна фантиков и упаковок. Тогда она поняла, что Уильям осторожничал и следил, чтобы жена никогда не видела упаковок от яиц, бекона, хлеба. Все, что он приносил в дом, лежало в корзинке или было завернуто в полотенце; таким образом она теряла все связи с современным миром, из которого он ее забрал.
Мэтти отвернулась от корзинки и увидела нагруженного продуктами Си Пи.
– Я думала, мы возьмем только кексы, – сказала она.
– А вдруг мы опять не сможем выйти из хижины? Мало ли что, – возразил он. – Я тоже хочу убраться отсюда скорее, но вдруг нам придется держать осаду?
– Осаду?
– Ну да. Зверь может вернуться. Или тот мужик. Мы же его тела так и не нашли.
Он был прав. Мэтти и забыла, что пошла в лес в поисках доказательства смерти Уильяма. Увидев Гриффина на дереве, она забыла обо всем.
А Уильям – жив ли он? И если жив, почему не вернулся за мной? Может, зверь утащил его в пещеру?
Она очень хотела, чтобы это было так, хотела, чтобы зверь вырвал у Уильяма все внутренности, пока тот кричал, как она кричала когда-то от боли и горя.
Мэтти вышла из сарая. Си Пи шел следом.
– Крепко закрой дверь, а то медведь заберется внутрь, – попросила она.
– Думаешь, тут еще остались медведи, когда такой огромный зверь бродит в округе?
Мэтти об этом уже думала. Они с Уильямом обратили внимание, что в последний месяц животных в округе стало меньше. Узнав о звере, она решила, что тот убил их и съел. Но, возможно, она ошиблась. Некоторые животные могли просто уйти, уступить свою территорию новому, более могущественному
– Может, и остались, – сказала она. – От медведей всякого можно ждать. Но в последнее время я не видела их следов, да и Уильям тоже. Он охотится, ему лучше знать.
Мэтти проверила, не погас ли огонь в очаге, и начала готовить завтрак, как делала всегда. Это уже стало ее второй натурой; она все делала автоматически.
– Давай я помогу, – предложил Си Пи.
Мэтти резала хлеб, когда он это сказал, и его предложение потрясло ее до такой степени, что она чуть не отрезала себе полпальца.
– Поможешь?
– Ну да. Могу накрыть на стол, поджарить хлеб на сковородке, ну или… что скажешь.
Он хотел ей помочь. Уильям никогда не помогал. Готовка – женская работа. Женщины готовят еду, мужчины охотятся. Так было заведено.
Но он же не всю еду добывал на охоте. Он ездил в супермаркет, покупал продукты, приносил их домой и вынуждал тебя благодарить его за это.
– Могу поджарить хлеб на вилке, – продолжал Си Пи. – У меня хорошо получается. В походе мы всегда так делаем на костре.
Мэтти никогда не поджаривала хлеб. Уильям не любил тосты.
– Да, отлично, – ответила она. – Только оставь мне местечко, я пожарю бекон.
Вскоре они сели завтракать; хижину наполнили ароматы пищи и горящих дров, и Мэтти почувствовала себя уютно и в безопасности. С Уильямом она никогда себя так не чувствовала, даже когда потрескивал огонь в том же очаге и на столе стояла та же еда.
Си Пи уминал за обе щеки.
– Как же я проголодался. Казалось бы, с чего: Гриффина больше нет, Джен без сознания, а что нас ждет снаружи, одному богу известно. Но я хочу есть, и точка.
Мэтти смотрела, как он подбирает желток куском поджаренного хлеба. Она так никогда не делала. Повторив за ним, она откусила кусочек тоста и обнаружила, что ей нравится.
«Я как звереныш, все повторяю за матерью и заново познаю мир, – подумала Мэтти. – Уильям так много у меня отнял».
– Ну так что будем делать? – наконец спросил Си Пи. – Наши рюкзаки остались где-то там, в лесу. О чем я только думал, когда решил их оставить. Я даже не знаю, сможем ли мы теперь их найти, но они нам нужны, потому что одну ночь точно придется провести под открытым небом. Джен ходить не может, и надо придумать, как ее тащить. Сделать волокуши или нечто подобное.
– Волокуши?
– Как санки, но тащат их не за веревку, а за длинные палки.
– Санки! – воскликнула Мэтти. – Я совсем забыла. Уильям купил сани, чтобы притащить медвежий капкан из города. Надо бы их найти. Вчера утром я сама их видела.
– За домом их не было, – сказал Си Пи. – Я бы заметил.
– Может, он их за сарай отнес, – предположила она.
– Я поищу, но сначала выпью эликсир из волшебных бобов.
– Волшебных бобов?
– Кофе, – пояснил Си Пи.
– Ты так странно говоришь, – сказала Мэтти и зажала рот рукой, испугавшись, что произнесла это вслух. – Прости. Это было невежливо.