Кость в горле 2. Первая невеста

Верескова Дарья

Я зевнула, чувствуя, что засыпаю, но после попыталась стряхнуть с себя сон, заметив, что Феликс мне не отвечает.

— Все хорошо? — я сонно посмотрела на него и заметила, что он выглядел неожиданно сердитым.

— Что если она его любит? — глухо спросил он.

У меня ушло несколько минут, чтобы понять, кем была "она" и о чем вообще был разговор.

Ах да. Подруга детства таласского герцога.

— Не важно, — ответила я, когда поняла, о чем мы говорим. — Он никогда не будет принадлежать ей, он уже обещан другой женщине. Эти отношения принесут им обоим только страдания. Женщины должны поддерживать друг друга,

разве графиня заслужила такое? Я была на ее месте и могу сказать, что эта ситуация отвратительна, она унижает обеих женщин. Единственный, кто выигрывает в этой ситуации — это мужчина. — Я настолько хотела высказать это все, что даже проснулась.

Очень хотелось сказать ещё больше, вся эта ситуация совсем не была веселой, если испытывать ее на себе. Феликс ничего не отвечал, но я не слишком сильно думала об этом — он является мужчиной и не поймет.

Внезапно Феликс развернул меня к себе и впился поцелуем в мои губы, вызвав мое протестующее мычание. Его левая рука все так же обнимала меня, а правая держала мой подбородок, удерживая мое лицо на месте. Я попыталась отстраниться, на что Феликс тихо прошептал в мои губы:

— Тсс, здесь никого нет. Пожалуйста, мне это нужно.

И я сдалась. Не знаю, о чем он думал, что на него внезапно нашло, но я была совсем не против того, что сейчас происходило, если нас, конечно, никто не видел. Я все еще не до конца осознала, что он выжил, что мы смогли вернуться, что все будет хорошо.

Ответила на поцелуй со всем жаром, на который я была способна, и Феликс застонал, схватил мое лицо двумя руками, целуя глубоко, сражаясь с моим языком, мы даже пару раз столкнулись носами.

Той ночью мы остановились в постоялом дворе, расположенном над шумной таверной. В обычной ситуации мы бы не стали заходить в такое место — благородные люди обычно избегают подобных заведений с громкой музыкой, липкими полами, дешёвыми комнатами и кисловатым запахом пива.

Но в Сан Праса не было других таверн или постоялых дворов, поскольку этот тракт редко использовался для путешествий в Валлед, в отличие от популярного маршрута из столицы империи. Даже сейчас первый этаж был почти пуст, лишь несколько купцов сидели за столом у самой стены.

Феликс уверенно направился к мужчине за барной стойкой, но перед этим проверил мою накидку и поправил капюшон — он явно не хотел, чтобы меня случайно узнали. Чем ближе мы были к Валледу, тем больше людей знали о том, кем является Эллия Торнхар.

— Пожалуйста, подберите нам лучшую комнату, — вежливо попросил Феликс.

— У нас вряд ли найдутся полные покои, — мужчина каким-то образом определил статус Феликса как благородного, привыкшего к богатым постоялым дворам, по нескольким словам и подаче. — Но у нас есть две солидные комнаты на втором этаже, рядом даже располагается купальня. Берта приготовит вам горячую воду, — мужчина кивнул полноватой служанке, стоящей неподалеку.

Феликс покачал головой:

— Одну комнату, пожалуйста.

8.3

Феликс хочет, чтобы сегодня мы спали в одной комнате. У меня не было даже сомнений о том, почему он этого хочет.

— Извините, можно нам две комнаты? Брат беспокоится, что мне может стать плохо ночью, но я уверена, что справлюсь, — вежливо сказала я.

Мужчина за стойкой таверны

молча вручил нам ключи от двух комнат. Я взяла один из них в руки под сердитым взглядом Феликса.

На самом деле, я очень хотела его. Что в этой, что в прошлой жизни я никогда не испытывала таких чувств к мужчине. Мне нравилось проводить с ним время, разговаривать с ним, и если бы мы жили в другом мире, где меньше условностей, мы могли бы попробовать встречаться, узнать друг друга лучше. Мне нравились его несдержанные поцелуи, его касания, я хотела большего. Рациональная часть меня боялась, что я привяжусь к нему слишком сильно, прежде чем придется все это закончить. А другая часть хотела заняться любовью с человеком, в которого я влюблена.

Через полчаса я была в купальнях и нежилась в большой лохани, которая служила здесь ванной. Очертания комнаты потерялись в паре, исходящем от горячей воды. Служанка оставила меня по моему приказу, я хотела побыть одна и наслаждаться благами цивилизации.

Иногда мне до сих пор казалось, что все это сон, что мы не выбрались, что вот-вот я проснусь на койке в тюрьме посреди пустоши.

Дверь в купальню скрипнула, и я подумала, что это служанка принесла мыло, но, обернувшись, увидела перед собой Феликса. К моему удивлению, он действительно держал в руках мыло — видимо, он подкупил служанку, чтобы она его пропустила. Я и не сомневалась, что он захочет поговорить, но думала, что это произойдет позже и не в купальне.

Вот только Феликс удивил меня: вместо разговоров он подошёл ко мне вплотную, присел на низкую табуретку рядом с лоханью, отобрал у меня мочалку, намылил её и начал осторожно и нежно мыть мою шею. Я наклонила голову вбок, позволяя ему это.

В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием и тихим плеском воды.

— Почему ты настояла на отдельных комнатах? — тихо спросил он, не желая разрушать интимность момента. Феликс на время отложил мочалку и начал массировать мою шею. От этого я издала стон удовольствия и откинула голову на бортик лохани.

— Потому что ты не спросил моего мнения. И мне нравится иметь свое личное пространство, — так же тихо ответила я.

Феликс не ответил, только усмехнулся и снова взял в руки мочалку, продолжая нежно водить ей по моему телу. С шеи он перешел к моим рукам, осторожно уделяя внимание каждой из них, особенно бережно обходясь с царапинами на локтях после “изолятора” и почти зажившими плечами. Дойдя до ладоней, сделал лёгкий массаж, несколько раз сильно проведя своими пальцами между моих. Прикосновения были настолько приятными, что по моему телу пробежали мурашки. Я закрыла глаза на секунду, а когда открыла их, увидела его темный пронзительный взгляд.

Конечно.

Он же эмпат.

Осознание того, что он испытывает все то же, что и я, внезапно сделало все намного острее. Феликс точно знал, когда делает мне приятно, какие прикосновения приносят мне наибольшее наслаждение

Феликс медленно потянулся к своим волосам и снял с себя образ Дамиана ла Даборе — он хотел, чтобы я видела, что это он. Мужчина слегка приподнял меня, посадив в лохани, и стянул с себя рубашку, демонстрируя обнаженный торс. За время, проведенное в тюрьме мы все похудели, и от этого его мышцы казались еще более выразительными. Взгляд Феликса, потемневший от желания, не отрывался от моей груди, которая теперь не была скрыта водой.