Костёр чужих желаний
Шрифт:
Вообще-то, у Архи сердце с рождения было слабым и трепетным. А сегодня ведунья так перепугалась за рыжего, что чуть приступ не хватанула. И во избежание дальнейших эксцессов она собиралась Тхия растолковать, насколько он неправ. Желательно, с помощью стучания демонической башки о твёрдые предметы.
Но, кажется, он решил отказаться не только от посещения квартиры ведуньи, но и собственного кабинета. По прикидкам девушки вечер уже собирался плавно перетечь в ночь, а ректор так и не показался. Арха вздохнула, сдаваясь, и решила, что завтра он точно никуда не денется.
Девушка спустилась на первый этаж, забрала из раздевалки свой плащ, который одиноко висел дохлым языком среди пустых вешалок. И совсем было собралась выйти на улицу, но замерла, взявшись за ручку двери. Ей послышалось, что где-то скулит щенок. Тоненько, тихо и очень жалобно. Пройти мимо страдающего животного для ведуньи было равносильно самоубийству. Не могла она так поступить — и все.
Поэтому, стараясь шагать как можно тише и придерживая подол платья вместе с мантией, чтобы не шуршали, Арха отправилась искать источник скулежа. Прятаться она и не собиралась, просто боялась испугать малыша.
Щенок оказался беленьким и большим. Очень большим. Примерно, под два метра ростом. За раздевалкой, едва поместившись в крохотном чулане между швабрами и мётлами, ревела давешняя гигантша. Она сидела на полу, руками прижимая к груди ноги и уткнувшись лицом в колени. Девушка явно старалась производить как можно меньше шума. Кажется, она даже воротник своей куртки закусила.
Честно говоря, ведунья растерялась. Как успокаивать того, кому больно, лекарка знала прекрасно. С чужими, да и своими, душевными терзаниями все обстояло гораздо сложнее. Проще говоря, девушка понятия не имела, что ей делать. Но и просто так развернуться и уйти было бы неправильно.
— Эй, — негромко позвала Арха. — Ты чего ревёшь? Тебя кто-то обидел?
Северянка вздрогнула, резко поднимая голову. Даже в темноте было заметно, что рыдает она уже долго и основательно.
— Похоже, что меня кто-то может обидеть? — по-крысиному ощерившись, гавкнула варваша.
Действительно, с вопросом ведунья явно промахнулась. Обидишь такую! Но диагноз лекарке был полностью ясен. Не раз на подобные симптомы у себя наблюдала. Тут присутствовали сразу два заболевания: «Тьма, какая же я дура!» и «За что мне это все?». Ну, и обострение ненависти ко всему несправедливому миру. Осталось только вспомнить, как Арху в таких случаях Адин лечил.
Ведунья присела на корточки, оказавшись значительно меньше гигантши. Да даже когда лекарка стояла, они были примерно одинакового роста. Но в такой позе разговор получался какой-то более доверительный, что ли?
— Так что случилось? Может, расскажешь? Легче будет, вот увидишь, — ведунья попыталась взять граху за руку.
С таким же успехом она могла бы попробовать взять за руку статую — камень он камень и есть.
— И что ты сделаешь? Побежишь решать мои проблемы? — поинтересовалась девица, хлюпнув основательно распухшим носом.
— Не побегу. У меня своих проблем хватает, — заверила ее Арха. — Но, во-первых, вдвоём проще придумать, что можно сделать. А, во-вторых,
— Ничего тут уже не сделаешь, — тоном «жизнь кончена» сообщила варварша. — Он меня победил.
— И… что? — осторожно поинтересовалась лекарка, понимая, что ничего не понимает.
— Он меня победил, дура! — заорала белобрысая так, что швабры испуганно вжались в угол. — Если бы я была сильнее, то заявила бы на него свои права! А теперь у меня вообще никаких шансов! Вообще! А я его люблю-у-у…
У неё слезы опять потекли градом. А ведунья, как сидела на корточках, так на задницу и шлёпнулась, попытавшись переварить только что полученную информацию. Переваривалось с трудом.
— Погоди, Ю, давай сначала. Кого ты любишь? Тхия?
— Не знаю-у-у, — сладко подвывая и утираясь рукавом, проскулила северянка. — Ректора. Я его летом на параде увидела. Когда ходила на императора смотреть. Он такой… такой… Золотой весь! Красивый. Он улыбается так!.. Не могу-у-у…
— Ну, какой он весь из себя, мне можешь не рассказывать, — пробормотала ведунья. — Так, ладно. Это мы выяснили. Ты его любишь. А дальше что? При чем тут то, что он тебя победил?
— Ты что, не понимаешь? Какие у меня шансы ему понравиться? Ну, какие? Никаких! Я хотела заявить право сильного, а он меня победи-ил…
— Ага, за волосы, значит, и в пещеру. Мне твой подход нравится…
Арха ели сдерживалась, чтобы не начать хихикать. Жалко, что она именно рыжего выбрала. Лучше уж Ирраша. На эту битву титанов ведунья бы посмотрела с удовольствие. Просто, столкновение мнений и инстинктов!
— Погоди, ты что сказала?
Северянка неожиданно перестала рыдать, снова утёрлась рукавом и уставилась на лекарку. Весьма угрожающе уставилась. Если бы Арха уже не сидела, то точно бы сейчас плюхнулась. От подобных взглядов коленки наверняка подкосились и у куда более храброго существа, чем ведунья.
— К-когда? — заикаясь и стараясь смотреть как можно более невинно и наивно, промямлила девушка.
— Ты его знаешь, да? Ты с ним спишь?
У Архи в глазах потемнело и она отчётливо поняла, что пришли её последние минуты в этом грешном мире.
— Ю, я его знаю и очень хорошо, — постаравшись быть убедительной, ответила ведунья. — Но я с ним никогда не спала, не сплю и спать не собираюсь. Он мой друг, понимаешь? Хотя, нет, он скорее мне папочка. Ну, так получилось, что у меня два папочки, одна мамочка и психованный старший братик…
— Так, значит, то, что ты тогда говорила, правда? — загрустила гигантша. — Они действительно тебя сняли?
— Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? — рявкнула Арха, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать биться о стены головой. — Если я в истерике так же туплю, то мне искренне жаль Адина! Стоит перед ним извиниться. Я с ним не спала! Я вообще, девственница! Была… Недавно…
— Жалко, — пригорюнилась северянка, явно намереваясь продолжить рыдать, — а то бы, может, подсказала, как мне ему понравиться. Хотя, я, конечно, понимаю, что бесполезняк полный. Кто я и кто он?