Кости холмов. Империя серебра
Шрифт:
Ступая по мягкой от крови земле, монголы рыскали среди трупов ради поживы. Они резали мертвые пальцы, чтобы забрать себе кольца, снимали с трупов хорошие сапоги и теплую одежду. Мухи слетались тучами, так что монголам то и дело приходилось их разгонять, когда назойливые создания садились на глаза и губы. Жужжащие насекомые кишели повсюду. На жаре трупы скоро начали разлагаться.
Чингис созвал своих военачальников. Они подходили один за другим, израненные, с ушибами и царапинами на лице, но с блестящими глазами.
– Где шах? –
Они нашли верблюдов, груженных шелковыми палатками, а люди Джебе открыли тайник с драгоценными украшениями и уже прибрали к рукам или обменяли половину его содержимого на другие трофеи.
Когда Чингис спросил Субудая, тот многозначительно покачал головой.
– Его всадники исчезли, великий хан, – отвечал он. – Я не видел ни одного.
Чингис выругался и оживился:
– Пошлите разведчиков за ними. Я объявляю охоту на шаха.
Услышав волю хана, разведчики немедленно вскочили обратно в седло и умчались. Чингис оживился сильнее, от усталости не осталось и следа.
– Если шах бежал прошлой ночью, значит он уже день как в пути. Он не должен уйти! Их купцы говорят, что у него есть войско в пять раз больше, чем это. Пошли своих людей вместе с разведчиками. Ничего важнее этого нет, ничего.
Всадники разъехались во всех направлениях, и вскоре двое из тумена Джучи спешно примчались назад. Выслушав их донесение, Чингис побледнел.
– Субудай! Кони скачут на восток, – сказал он.
– Но его города на юге. Он обошел нас. – Субудай замер от удивления, а затем произнес: – Государь, разреши мне встать на защиту нашего лагеря.
Чингис недовольно выругался.
– Нет. Ты со своим туменом отправляйся следом за шахом. Если он доберется до города и получит подкрепление, мы покойники.
В этот момент Джебе стоял рядом с ханом и слышал его приказ. Джебе видел шахскую армию во всем ее блеске и силе. Даже мысль о том, чтобы столкнуться снова с таким многочисленным воинством, была невыносима.
– Если позволит хан, – сказал он Субудаю, – я поеду с тобой.
Чингис махнул рукой, и Субудай кивнул, вонзая пятки в конские бока. Дав приказ ближайшему командиру, Субудай без остановки поехал вперед, а командир помчался собирать тумен Волчат.
Услышав новость, Джучи прискакал к отцу, остановил лошадь и поклонился в седле.
– Лагерь в опасности? – спросил он.
Чингис пристально посмотрел на сына, а затем перевел взгляд на тигровую шкуру у того под седлом. У всех в лагере были семьи, но хан как будто не думал об этом. Это он отдал приказ оставить женщин и детей без защиты. Но выбора у него не было.
– Я отправил Субудая и Джебе в погоню за шахом, – наконец сказал Чингис.
– Они хорошие воины. Лучше их у тебя никого нет, – ответил Джучи. И хотя отец его был мрачен, он неосторожно продолжил, думая о своей матери: – Позволь мне взять тумен и привезти семьи сюда?
С неохотой Чингис поразмыслил о предложении сына. От Отрара до лагеря было менее
– Ты нужен мне под Отраром, – ответил он. – Передай приказ Чагатаю.
Чингис увидел, что на мгновение в глазах сына вспыхнул гнев. Хан наклонился вперед, опустив руку на рукоять меча. Даже теперь Чингис сожалел о том, что клинок с рукоятью в виде головы волка висит на бедре у Джучи. Взяв себя в руки, Джучи поклонился и ускакал передать распоряжение отца младшему брату.
Чагатая он нашел в центре шумного сборища молодежи. Смеясь над какой-то шуткой, брат заметил Джучи не сразу, но, как только увидел его, немедленно замолчал, принял серьезный вид и застыл. Юные воины последовали его примеру, и Джучи пришлось вести коня под их неприязненными взглядами.
Братья даже не поприветствовали друг друга. Рука Джучи упала на тигровую шкуру возле эфеса, теребя пальцами жесткий мех. Чагатай ждал, пока брат начнет говорить, и приподнял одну бровь, вызвав усмешку на лицах своих собеседников.
– Бери свой тумен и возвращайся в лагерь. Приведешь всех к Отрару, – наконец сказал Джучи, когда эти игры надоели ему.
Чагатай разозлился. Ему не хотелось нянчиться с бабами и детьми в то время, как Отрар будет трепетать от одного вида врагов.
– Чей это приказ? – поинтересовался он. – Кто велел?
Несмотря на дерзкий тон брата, Джучи сдержался.
– Хан велит тебе собираться в дорогу, – ответил он, поворачивая коня.
– Но это твои слова. А кто станет слушать, что там говорит выродок-полукровка?
Чагатай так сказал, зная, что окружен своими людьми. Они всегда ожидали от него подобной дерзости, чтобы потом всласть потрепаться о ней у костра. Джучи застыл в седле. Он понимал, что ему не следует связываться с глупыми зубоскалами, но ничто на свете так не злило его, как пустая надменность младшего брата.
– Может, он просто считает тебя подходящей компанией для баб, после того как ты встал передо мной на колени, – ответил Джучи. – Не знаю, что у него на уме.
Растянув губы в улыбке, он пустил коня шагом. Даже сейчас, когда за спиной были вооруженные люди, Джучи не мог доставить им удовольствия своим поспешным бегством.
Внезапно сзади послышался топот копыт, и Джучи инстинктивно схватился за рукоять меча, но потом отвел руку. На глазах у стольких свидетелей Джучи не мог поднять меч на Чагатая, так как понимал, что это стало бы его концом.
Джучи оглянулся, пытаясь сохранить хладнокровие, насколько это было возможно. Чагатай приближался, быстро сокращая разрыв между ними. Ватага молодчиков мчалась следом. Лицо Чагатая было багровым от злобы. Джучи едва успел раскрыть рот, чтобы заговорить вновь, как Чагатай выпрыгнул из седла и яростно набросился на Джучи, сбив его с лошади.