Кости, скалы и звезды. Наука о том, когда что произошло
Шрифт:
Первые бесспорные археологические следы заселения человеком оказались куда более поздними: всего 700 лет назад по данным радиоуглеродного анализа. Относящиеся к тому времени стоянки, масштабное выжигание лесов, каменные орудия в изобилии разбросаны по всему острову. И именно тогда, судя по всему, блюда из моа стали быстро набирать популярность в кухне аборигенов. На некоторых стоянках создается впечатление, что другой пищи они просто не знали. Остатки разных частей моа присутствуют в избытке на всех стоянках. Они встречаются настолько часто, что у археологов этот период расселения человека по Новой Зеландии так и называется — «период
Из установленной продолжительности этого периода вытекает, что вымирание гигантских птиц длилось всего несколько сотен лет. Уже 500 лет назад моа были редкостью. Уничтожение популяции моа по всему острову заняло, вероятно, не более 20 лет, а люди, лишившись основного источника мяса, начали осваивать прежде неизведанные территории. Судя по самым поздним останкам моа, вид исчез до 1700 г. К тому времени, как на землю Новой Зеландии ступила нога европейца в XVIII в., ни одного моа в живых уже не осталось.
Итак, что же из всего этого следует? Климатические сдвиги, без сомнения, отразились на древних популяциях гигантских животных, однако влияние их вряд ли было фатальным. Не менее резкие и стремительные климатические изменения в предшествующие эпохи не помешали ныне вымершим видам успешно и благополучно развиваться. В рассмотренных нами случаях наиболее показательно совпадение сроков вымирания животных и расселения человека по данной территории. А значит, вполне логично предположить, что, прибывая на девственные земли, человек коренным образом менял среду обитания мегафауны, чем и спровоцировал ее гибель. Не исключено, что животные уже были ослаблены климатическими изменениями, однако те виды, что не сумели избежать оружия наших предков, были в заведомо проигрышном положении. У них просто не было шансов.
Глава 9
И остался он один
Время — балагур, гуляка праздный, весельчак, плясун и шут.
«Недостающее звено». В этом выражении заложена целая гамма смыслов: существо, находящееся где-то между обезьянами и человеком; сумасшедшие ученые, снаряжающие экспедиции куда-то на задворки мира; заветное желание узнать, откуда все мы родом. А еще это выражение — пропуск на телевизионные экраны и газетные страницы с любой, даже самой незначительной находкой. И одновременно — самая спорная область приложения человеческих усилий. Ископаемых человеческих останков раз, два и обчелся, зато теорий по их поводу предостаточно. Стоит объявить о новом открытии, и не успеет высохнуть типографская краска, как все начинают фонтанировать идеями.
На самом же деле теория «недостающего звена» давно и безнадежно устарела. Термин появился вскоре после выхода в свет «Происхождения видов» Чарльза Дарвина в 1859 г. В своем труде Дарвину удалось доказать, что только эволюцией можно объяснить огромное разнообразие как нынешних, так и исчезнувших представителей животного мира. Ближайшими родственниками человека — по сходству поведения и биологических характеристик — он назвал шимпанзе и горилл. Однако между ними и человеком находилось еще одно звено, некий не найденный пока вид. Как мы вскоре увидим, ископаемые останки свидетельствуют, что одним-единственным видом дело не ограничилось. Их было много.
Пока мы еще не увязли в перечне древних людей в их геологических возрастах,
В течение нескольких недель после гибели живого организма все его ткани растаскиваются и перерабатываются падальщиками и бактериями. Чтобы избежать этого и превратиться в минерализованные останки, тело должно достаточно быстро погрузиться в толщу отложений. Способов для этого немало: стать жертвой извержения вулкана, неожиданного наводнения, землетрясения; попасть в качестве добычи в логово хищника — главное, чтобы тело или его части оказались недоступны для обычных природных процессов разложения. Со временем вода вымоет из костей минералы, и они будут замещены другими. Кости окаменеют. Но даже в этом случае останки не обязательно доживут до наших дней — велик риск погибнуть в результате какого-нибудь геологического процесса. Вообще удивительно, как при таком раскладе до наших времен доходит хоть что-то.
Несмотря на то что природа тщательно заметает следы, у нас в распоряжении оказалось достаточно окаменелых человеческих остатков, большей частью в Африке, дающих представление о том, что происходило в прошлом. Известно, что где-то от 5 до 7 млн лет назад пути человека и человекообразных обезьян разошлись. Известно также, что по крайней мере 4 млн лет назад наши предки — австралопитеки, «южные обезьяны», уже ходили на двух ногах. 2,5 млн лет назад наш род Homo появился в Африке в виде Homo habilis, «человека умелого», превосходящего австралопитека объемом мозга и умением пользоваться каменными орудиями труда.
В XIX в. ничего этого еще не знали. После выхода в свет дарвиновского труда начались лихорадочные поиски недостающего звена. Не все разделяли убеждение Дарвина, что корни человечества надо искать в Африке. Немецкий биолог Эрнст Геккель, исходя из того, что гиббоны передвигаются на задних лапах и образуют нуклеарные семьи, предложил другое направление поисков — Юго-Восточную Азию.
Идеи Геккеля сильно повлияли на наши представления об эволюции человека, однако совсем не так, как предполагал он сам. В конце 1880-х эстафету у Геккеля принял мечтательный голландский антрополог Эжен Дюбуа. Поняв, что научной поддержки для своих исследований не добиться, он устроился военным врачом в голландскую армию, оставив перспективную научную должность в Нидерландах, и в конце 1887 г. переехал с семьей в Индонезию.
Обосновавшись на Суматре, он убедил местные власти освободить его от медицинских обязанностей для занятий исследованиями. В 1890 г. Дюбуа перебрался на Яву, где ископаемые сохранились лучше. Изначально он занимался в основном пещерными раскопками, однако процент ископаемых находок там оказался обескураживающее низким. Тогда Дюбуа переключился на низменности — в первую очередь, на места, где реки образовали старые террасы. Со временем речные наносы, накопленные в бывших поймах рек, становятся богатым источником окаменелостей.