Кости внутри

Пирс Моника Эндерле

— Налвика была вовлечена? — спросила Одруна.

— Они не участвовали в атаке, — ответил Таксин.

Гетен разглядывал капитана.

— Как ты оказался защитником королевы Церис?

— Мои люди и я отследили крикуна до Иствита. Мы не могли поверить глазам, когда войска Урсинума высадились на берег и подожгли рыбацкие деревни Бесеры. Мы поспешили к цитадели Иствит, чтобы предупредить короля Зелала.

— Они спасли многие жизни, — сказала Церис, благодарно глядя на Таксина.

— Если Зелал был предупрежден

заранее, почему крепость пала? — спросил Гетен.

— Измена, — ответила она. — Кто-то открыл Восточные врата из цитадели.

Гетен резко вдохнул.

— Кто?

— Мертвец. Его товарищи убили его, но Урсинум успел пробраться, — объяснил Так.

Гетен встал.

— Я еду в Иствит. Если силы Илькера там, я прослежу, чтобы они уже не могли ступить на землю.

Это была не его роль. Херра-томрума должен был защищать всю Кворегну, а не одно королевство. Его наказывал Скирон, бог смерти, за его вмешательство. Но он не мог стоять в стороне и смотреть, как брат его жены уничтожает его родную землю и его семью. Особенно, когда атака последовала из-за лжи и манипуляций мертвого наставника Гетена.

Он прошел к комнатке возле комнат слуг, где он хранил вещи для путешествий. Он схватил короткий плащ с капюшоном с крючка на стене и накинул его на голову. Его ладони замерли.

Церис заставила его подумать о Галине.

Души питали магию Гетена — звериные и людские — хотя больше сил он получал от человека. Но жизненная сила человека быстро вызывала зависимость. И величайший источник этой силы был редкой душой с магией крови, как у его жены.

Гетен скучал по Галине. Он скучал по ее силе, остроумию, упрямству. Он скучал по ее красивому телу со шрамами.

И он скучал по магии крови в ней, связанной с ее душой.

Магия крови Галины очаровывала. Это пугало Гетена. Это заставляло его сомневаться в природе его любви к ней. Но он не собирался терять жену из-за желания некроманта. Он пожертвует собой, но не навредит ей.

От топота сапог Гетен повернулся. Одруна и Таксин вошли в комнату, когда он надевал кожаный жилет.

— Я с вами, — сказала скорваланка.

— Нет, вам нужно защищать двух королев и кронпринца, — он взглянул на Таксина и добавил. — Вам обоим.

Так протянул руку Гетену.

— Я снова рад, что знаю вас, ваша светлость.

— И я разделяю эту незавидную участь, — ответил Гетен и пожал ладонь мужчины.

Одруна сказала:

— Мы будем защищать их жизнями.

— Я знаю, — заклинание перемещения окружило Гетена, потянуло за капюшон его плаща. Он перенесся из небольшой кладовой Ранита в просторный двор Иствита.

Он знал, что ситуация в Бесере была мрачной, еще до того, как его ноги задели землю. Чары опустились вокруг него вихрем красных углей и черной сажи.

ТРИ

— Илькер лишил тебя титула, —

сказала королева Амброзина, отложив вышивку и глядя на Галину со своего места на серебряном диване в Гвинкардарнлее.

Янтарный свет заката проникал в высокие окна замка, птицы пели на деревьях в саду, искали место получше для ночлега. Галина щурилась от ярких лучей солнца, разглядывая решетку на окне, украшенную бриллиантами. Она была клинком, ждущим особое горло. Лидером, которому нужна была армия, монстром, желающим отомстить.

— И он захватил мои земли, — добавила она. Аревик за ней вышивала, а их мать укачивала младенца-кронпринца.

Замок стоял на вершине утеса Сурквей, окруженного горными деревушками и золотыми каштанами. Из восточных окон замка обычно было видно реку Северную Сельгу, Кхару, заснеженные горы Валмериан, тянущиеся с севера на юг. Но сегодня тяжелый туман собрался у утеса, закрывая все, кроме вершин деревьев и высоких пиков. Туман бурлил, как эмоции Галины, и она отвернулась от мрачного вида.

Королева-вдова Урсинума, Амброзина, смотрела на дочь своего мужа, забыв о вышивке на коленях.

— На каком основании? — спросил она. Ее седые волосы были собраны на голове как корона, их удерживали шпильки с черными жемчужинами. Она была в сером шелке, хотя период скорби по убитому королю давно прошел.

Галина опустилась на диван рядом с Аревик. Она вытащила длинный меч из ножен и выудила точильный камень из сумки на полу. Она опустила тряпку на юбку бежевого платья и зеленую накидку, начала точить клинок. Он пел, пока она водила камнем по его длине.

— Он считает, что сила мага солнца помутила мой разум, заставляет меня действовать против интересов Урсинума.

Небольшая, но грозная, королева-вдова смотрела на Галину темно-зелеными глазами, твердыми, как нефрит Телеянска.

— Твой брат винит тебя в том, что тобой управляет твой новый муж.

Если отец Галины был Королем-медведем, его жена была змеей, ждущей в высокой траве, чтобы напасть на того, кто угрожает ее логову. Король Вернард управлял армией, казалось, и королевством. Но внутренний круг знал, что Амброзина управляла казной, а потому и Медведем. Вернард мало что делал без жены. Их сын, Илькер, недавно коронованный король, не выучил этот урок.

— Я еще не встречала мужчину, который может управлять Галиной против ее воли, — сказала Янте с презрением в мелодичном голосе. Она сидела слева от Галины, ее сын, принц Вернард, был у ее груди. С волосами, глазами и веснушками цвета земли на светлой коже, красота супруги короля Вернарда отвлекала дураков от ее ума. Если Амброзина управляла казной короля, но графиня Сурквей сжимала его за яйца, пока он жил. Она дала ему пятерых детей, включая Галину и Аревик.

— Илькер не должен был наказывать тебя за то, чего ты не делала, — твердо отметила Аревик.