Костотряс
Шрифт:
— В самом деле?
Он придержал для нее дверь, и Брайар вскарабкалась наверх. Она все еще была под землей, но теперь над головой опасно нависала разрушенная улица. В котлован просачивался жиденький свет послеполуденного солнца.
— В самом, — послышался голос Кальмара. — А почему вы сомневаетесь?
— Да ничего такого. Просто вы говорили, что он подарил вам шлем. И еще мне рассказывали, будто вы бывали у него в должниках. Вот я и подумала, что вы могли его видеть. Любопытно, как он выглядит.
Надо полагать, до него доходили слухи, как и до всех остальных. А поскольку Кальмар не присутствовал при
Ее проводник выбрался следом и отпустил дверь. Затворившись, та стала почти неразличима среди обломков; должно быть, со стороны казалось, словно сама земля разверзлась со скрипом петель, чтобы исторгнуть из себя двоих людей.
Кальмар наконец заговорил:
— Пару раз я ему был должен, это факт. Хотя по сути-то — его людям. Одно время я с ними водился. Не очень долго, — торопливо добавил он. — Я никогда не работал на него в полном смысле слова. Но выполнял кое-какие поручения за еду и виски. — Он стоял около двери с таким видом, будто хотел почесать голову, да шлем не позволял. — Когда стены отрезали нас от мира, мы не сразу во всем разобрались. В первые годы было трудно. Ну, сейчас-то тоже нелегко, дело ясное. Но в то время человек готов был умереть за глоток воздуха. В то время мы дрались с трухляками за кожуру от фруктов и тухлое мясо.
— По-другому и нельзя было. Я все понимаю.
— Хорошо, хорошо. Я рад, что вы из таких, понимающих… — Он одарил ее желтозубой улыбкой. — Хотя и ожидал этого. Порода у вас достойная.
Сперва она не уловила смысла его слов, но затем вспомнила, почему ее так быстро приняли здесь.
— Ну… — произнесла она, потому что не представляла, как еще ответить.
Двадцать лет доказывать, что ты не похожа на своего отца, — и вот теперь его репутация помогает тебе выжить в очень странном месте… Интересно, как бы это понравилось ему самому? В глубине души Брайар подозревала, что отец пришел бы в ужас… но ведь ей уже случалось раз-другой ошибаться на его счет.
Так что она сказала:
— Спасибо за ваши слова.
И больше не задавала никаких вопросов. Лучше молчать, чем слушать его ложь.
— А теперь скажите мне, миссис Уилкс: что, собственно, мы ищем?
— Следы, — сказала Брайар. — Следы моего сына. Любые признаки того, что он мог здесь побывать.
— Что, например?
Пробираясь через обломки, она размышляла над ответом. Гниющие останки деревянных тротуаров выдавались за края растерзанных улиц, и на шляпу ей сыпались трухлявые щепки. Ни ветра, ни звука. Словно ты на дне стоячего пруда. Со всех сторон недвижно висел грязно-желтый воздух. В любую минуту, подумала Брайар, мир может застыть, и она останется здесь навсегда, завязнет в янтаре…
— Что-то, чего не было в прошлый раз. Вроде отпечатков подошв или… еще чего-нибудь такого. Не знаю даже. Не могли бы вы объяснить, что такое сейчас передо мной? Я ничего не понимаю. Где мы находимся?
— В этом месте Костотряс прошел под улицей. Улица обрушилась. На ней мы сейчас и стоим, но вон там, — он указал на рваную линию потолка, — оставшаяся часть. И тротуары. И все прочее, что там было шестнадцать лет назад.
— Фантастика! — откликнулась она. — Ох и темно тут. Я почти ничего не вижу.
— Ой, простите. Надо было захватить фонарь.
— Не
Брайар подобралась к месту, где маячил то ли край, то ли просто дальний угол ямы. И вот перед ней отверзлась черная пропасть в форме приплюснутого круга, уходящая вглубь земли. Всего несколько футов, и уже не было видно, куда она ведет и что в ней скрывается.
Брайар крикнула:
— Есть тут кто?
Но не во всю силу. И была бы шокирована, услышав ответ.
Ответа не последовало.
— Если хотите, можем подняться на уровень улицы. Вон там, — предложил Кальмар. Он подвел ее к довольно крутому уступу и показал на горку слежавшихся кирпичей и досок. — Тут придется полазить, но ничего особо трудного. Зато оттуда лучше видно.
— Хорошо. Я за вами.
Он вскарабкался по склону с такой резвостью, будто лет ему было вполовину меньше, и тенью встал на краю провала. Вскоре подоспела Брайар и, когда ей протянули руку, охотно приняла помощь. Кальмар затащил ее наверх и просиял:
— Скажите, ведь красотища?
— О да.
Если бы ее попросили выбрать десять слов, лучше всего описывающих открывшийся ее глазам вид, слова «красотища» среди них не затесалось бы.
Можно было подумать, что здесь велись боевые действия, что все окружающее уничтожено каким-то ужасным взрывом или стихийным бедствием. Там, где некогда стояли величественные сооружения, в которых хранились деньги и суетились клиенты, осталась лишь длинная разверстая рана в земле. По краям она успела обвалиться и заполнялась потихоньку обломками.
Невдалеке виднелась кучка округлых валунов. Вблизи они превратились в серые черепа, покрытые коркой грязи. Распрощавшись с телами, они все скатились в неглубокую канавку.
Брайар никак не могла отдышаться. Этого и следовало ожидать — Кальмар ее предупреждал. И все же каждый вдох давался с боем, а фильтры едва справлялись с обилием вредных примесей. Словно дышишь через пуховый матрас.
И как понять, бывал ли тут ее сын?
Окинув яму взглядом, она не увидела ничего похожего на тропинку — даже собственных следов. Отпечатков ног тут просто не оставалось. По развалинам мог бы прогуляться слон, и ничего не изменилось бы.
Сопротивляясь накатившей безысходности, Брайар обхватила себя за плечи. У нее иссякли идеи. Пройди здесь целая армия Зиков, она бы все равно ничего не заметила. И могла лишь твердить себе: нет, его не должно быть в том туннеле с дом высотой. Нет, он не задохнулся, не корчится сейчас на дне норы, которую давным-давно прокопал его отец. Нет, ему и не обязательно было знать про здешний воздух. Нет, нет и еще раз нет.
— Его здесь нет, — произнесла она, и слова горошинами запрыгали под маской.
— Так ведь это здорово, правда? — спросил Кальмар. Пушистые брови за стеклянным забралом шевельнулись. — Вам и не нужно, чтобы он здесь был.
— Верно, — сказала она.
— Завтра в начале дня можем вернуться с фонарем. Заглянем в туннель. Уж там особо лазить не придется. Если он попал туда, то далеко не ушел.
Брайар пропищала:
— Возможно. Да. Не знаю. Возможно. Темнеет, — добавила она, так и не заставив себя определиться с ответом. — Который час?
— Тут всегда темнеет рано, — сообщил Кальмар. — А насчет времени не в курсе. К обеду дело идет, вот вам и время. Ну и чем же займемся теперь?