Костотряс

Прист Чери

Последовала долгая пауза. Наконец мужчина произнес:

— Да, я могу тебе помочь. Идем со мной, Зик Уилкс. Кажется, я знаю одного человека, который охотно повидается с тобой.

— Со мной? Почему со мной?

— Из-за твоих родителей.

Зик застыл как вкопанный, стараясь унять громыхавшее в груди сердце.

— А что с ними не так? Я никому не хотел неприятностей. Я всего лишь искал… я хотел… Слушайте. Из-за моего папы у вас тут начались всякие проблемы, и героем его никто как бы не называет,

но…

— Возможно, тебя ждет сюрприз, — небрежно обмолвился незнакомец и указал на лестницу, упиравшуюся подножием в коридор. — Сюда, Зик.

И Зик поплелся следом, хотя ноги у него подкашивались от истощения, страха и ран.

— Как это понимать? Что за сюрприз? Кто вы такой и откуда вы знали моего отца?

— Меня зовут Яо-цзу, и я не был знаком с человеком по имени Левитикус Блю. Зато знаком с неким доктором Миннерихтом, который, уверен, много чего может тебе рассказать.

Он повернул голову, встретившись с мальчиком глазами.

— А с чего вы взяли, что я стану у него что-то спрашивать?

— Передо мной сейчас юноша известного возраста. По моему опыту, юноши известного возраста имеют склонность сомневаться в мире и в том, что им рассказывали о нем. Подозреваю, наш чудак-доктор окажется для тебя весьма… интересным подспорьем в поисках.

— Слыхал о нем, — осторожно вставил Зик.

— Давно ли ты здесь? — поинтересовался Яо-цзу, завернув за угол и остановившись перед большой дверью, защищенной шторками и герметичными накладками.

Он поднял засов и с силой потянул на себя — дверь со свистящим шорохом покинула раму.

— Не знаю. Не так уж долго. День-два, — сказал мальчик, хотя по его ощущениям прошла целая неделя.

Яо-цзу жестом предложил Зику войти. По ту сторону проема горел свет, так что свечу он оставил в специальной выемке на стене.

— Если ты провел здесь хотя бы час, разумно ожидать, что ты слышал о нашем докторе.

За дверью Зика встретил довольно сильный сквозняк. Китаец вошел вслед за ним.

— Он что, такая важная персона?

— О да, очень важная, — ответил Яо-цзу без тени восхищения в голосе.

— И вы на него работаете?

Мужчина ответил не сразу:

— Можно сказать и так. Мы в каком-то смысле партнеры. Он великий мастер по части электричества, механики и пара.

— Ну а вы? — спросил Зик.

— Я? — Он издал какой-то негромкий звук — то ли «хм», то ли «ох». Затем проговорил: — Я деловой человек, скажем так. И дело мое — блюсти согласие и порядок, чтобы доктор мог спокойно воплощать свои замыслы. — И тотчас сменил тему: — Еще одна дверь, и сможешь снять маску. Они тут все с изоляцией, сам понимаешь. Приходится беречь чистый воздух.

— Ага. — Мальчик понаблюдал, как еще одна дверь отлипает от рамы. За ней располагался уже не коридор, а небольшая комната с многочисленными лампами,

заливавшими светом все четыре угла. Он продолжил расспросы: — Так вы здесь вроде как шериф?

— Вроде как.

— У меня дедушка служил в полиции.

— Знаю, — сказал Яо-цзу. Затворив за собой дверь, он снял маску и явил миру лысую как коленка голову и чисто выбритое лицо. Лет ему можно было дать и двадцать пять, и пятьдесят пять. — Свою тоже можешь снять. Только осторожно, — добавил он, указав пальцем на голову мальчика. — Кажется, ты поранился.

— Вот ведь повезло, что у вас тут есть доктор.

— И в самом деле повезло. Идем. Отведу тебя к нему.

— Что, сейчас прямо?

— Сейчас.

Ничего похожего на просьбу Зик не услышал. Он услышал приказ и понятия не имел, как теперь отвертеться. Конечно же, ему было страшно из-за того, что поведала Анжелина, брызжа слюной и яростью; а еще он нервничал, потому что этот невозмутимый китаец чем-то тревожил его, и чем именно, понять никак не удавалось. Яо-цзу был предельно вежлив, но сила его хватки и веский тон отнюдь не свидетельствовали о миролюбии и склонности к долгим уговорам.

Этот человек привык, чтобы ему подчинялись. А Зик был не из тех мальчиков, которые любят подчиняться.

Однако в желудке засел ком тошноты, а в груди саднило даже сейчас, когда надо было всего лишь дышать. И кто знает, что случится, если он бросится в драку или в бегство. О побеге можно подумать потом, а сейчас лучше снять маску. И пока на этом все.

Воспаленная кожа вдоль ремешков чесалась, свербела и горела, словно ее натерли перцем, но вот наконец маска вместе со всеми пряжками и застежками отлепилась от лица. Бросив ее на пол, Зик впился в покрасневшие места ногтями.

Яо-цзу решительно перехватил его руку и отвел в сторону:

— Не чеши. Только хуже сделаешь. Доктор даст тебе мазь, и постепенно жжение пройдет. Первый раз в маске?

— Так долго — да, — признался он, опуская руки, которые сами тянулись наверх.

— Оно и видно. — Подняв маску, китаец принялся ее изучать — повертел в руках, проверил щиток и затворы фиксаторов. — Старая модель. И надо бы ее почистить.

Зик скривился от отвращения.

— Мне ли не знать. — И сразу же спросил: — А куда мы направляемся?

— Вниз. В подземелье под старым вокзалом, который не успели запустить. — Он смерил оценивающим взглядом поношенную одежду Зика и его нестриженую шевелюру. — Полагаю, здешние удобства покажутся тебе исключительными.

— Исключительными?

— Именно. Мы устроили здесь уютное жилище. Вероятно, ты будешь удивлен.

— Пока что я тут видел одно старье да рухлядь.

— Ах, но ты ведь еще не бывал на вокзале?

— Нет, сэр.

— Ну что ж, позволь тогда считать тебя моим гостем.