Костры на алтарях
Шрифт:
– Вы должны отступить, друг.
– Нет!
Председатель сделал вид, что не услышал выкрик генерала.
– И еще я хочу, чтобы вы отправились в отпуск, друг. На месяц. Начиная с завтрашнего дня.
Ляо понял, что проиграл. И еще понял, что Председатель его спас: наверняка на совещании предлагали отправить потерпевшего поражение разведчика в отставку – врагов у него хватает. Но он отделался всего лишь отпуском. Временным отстранением от дел.
– Поезжайте к морю, друг, отдохните.
– Я имею право на последнюю просьбу? – горько
– Да.
– Арабы поместили в сети несколько сообщений, смысл которых в том, что они готовы выкупить книгу у похитителей. Арабы предполагают, что нас всех обвел вокруг пальца некий ловкий наемник, неведомым образом прознавший о ценности мемуаров Урзака и рискнувший заработать на них.
– Подобное предположение не делает вам чести, – заметил Председатель. – Вас, столь опытного разведчика, обыграл одиночка?
– О моей квалификации вам расскажут мои недруги, – хмуро ответил старик. – Сейчас же я прошу одного: следить за происходящим и, если будет объявлен аукцион, принять в нем участие. И дать такую цену, чтобы победить.
– Я подумаю, – пообещал Председатель.
– Я знаю, что сейчас мои позиции слабы, но мне нужна книга не для их подкрепления. Все мои помыслы устремлены на благо Китая.
– Я не сомневаюсь в вашем патриотизме, друг, – произнес Председатель. – Если аукцион состоится, мы примем в нем участие.
территория: Европейский Исламский Союз
Мюнхен, столица Баварского султаната
Dresden
не следует поворачиваться спиной к новым друзьям
– Считала себя самой умной?
– Я нигде не светилась!
– Тогда почему все ищут твою пластиковую башку?
– А может, это ты их привел! Может, китайцы тебя уже взяли и ты нас сдал!
– Тогда бы тебя уже допрашивали, дура!
Хала умолкла, некоторое время просто сидела у стены, уткнувшись лицом в колени, затем подняла голову и проворчала:
– Я никогда не ходила на встречи. Иногда прикрывала Чезаре, но и только.
– Они могли вас выследить, – примирительным тоном ответил Дорадо. – Как вы меня.
– Чезаре вел себя очень осторожно. И, в отличие от тебя, всегда оглядывался.
– Не следует недооценивать противника.
– Тоже правильно… – Девушка вздохнула. – Нам повезло.
– Верно, – согласился Вим. – Хорошо, что они передрались друг с другом.
– Китайцы с полицией?
– Черт его знает, кто с кем. Поднебесники там были точно, а другие… Не все ли равно, кто они?
– Пожалуй, ты прав. Сейчас это не важно.
Через подвал беглецы ушли в грязноватые мюнхенские коммуникации. Затем последовал бег по темным, зато никем не контролируемым коридорам, переходы с уровня на уровень по бетонным и металлическим лестницам и периодические остановки, во время которых Вим и Хала напряженно вслушивались, пытаясь
Когда-то в этих кварталах Мюнхена находился оплот участников печально знаменитого бунта Мясников, последнего на сегодняшний день вооруженного выступления в Баварском султанате. Когда-то этот район, застроенный безликими многоэтажными коробками, населяли работяги – необразованные и неквалифицированные клиенты государственных программ занятости населения. Люди, которым не повезло. Люди, лишенные будущего. В какой-то момент Европол выпустил ситуацию из-под контроля, и перенаселенные кварталы полыхнули жесточайшим бунтом – к честной профессии мясника повстанцы не имели никакого отношения. Два дня в Мюнхене шли уличные бои. Два дня армия пыталась загнать озверевших работяг обратно в гетто. И еще два дня пыталась это самое гетто взять. Взяли, щедро залив его кровью.
С тех пор в султанате уделяли гораздо больше внимания социальной политике, а Dresden… Его планировали снести, но вот уже несколько лет никак не могли приступить к работам. То ли потому, что в обветшалых домах до сих пор прятались повстанцы (это утверждение являлось полной чушью), то ли для того, чтобы в кварталах концентрировались самые грязные отбросы общества, люди, которых не привечали даже в Blumenmarkt.
В любом приличном городе должна быть своя помойка.
Беглецам повезло – выбравшись из канализации, они оказались в пустом подвале, не встретились с местными обитателями, а потому решили остановиться, отдохнуть и подумать, что делать дальше.
– Похоже, ты влипла больше моего, – негромко произнес Дорадо. – Теперь они знают, кто ты.
– «У Изольды» даже моя «балалайка» осталась, – вздохнула женщина.
– Плохо.
– На ней не было ничего важного.
– Хорошо.
Хала слабо улыбнулась.
– Ты повеселел.
– Я чувствую себя почти отомщенным. – Вим потянулся и прислонился к стене, приняв подчеркнуто расслабленную позу. – Что ты теперь будешь делать?
– Перейду на нелегальное положение, – пожала плечами Хала. – Если все пойдет так, как надо, дней через пять Чезаре меня вытащит.
«Она верит ему. Верит в него. А Кодацци? Как он относится к трансеру? Бросит ее или выручит? Какие отношения связывают опытного dd с неизвестным прошлым и проститутку? Какие чувства?»
– Почему ты до сих пор работаешь на Изольду?
– Я же говорила: хорошее прикрытие.
– Врешь.
– Даже если и так, тебе какое дело? – огрызнулась женщина. – И время для подобного разговора ты выбрал неподходящее.
– А о чем нам еще говорить? Ты не скажешь, где будешь прятаться, я не скажу, куда поеду. Минут через десять мы разбежимся в разные стороны и, скорее всего, навсегда.