Костяной Дом
Шрифт:
— Ну да, конечно…
— Вот. Это факт. Во всех концах света, от зари человеческого сознания и до наших дней, от самых примитивных обществ до самых сложноорганизованных, мы строим гробницы для наших мертвых. Вы когда-нибудь задумывались, — зачем? — Доктор выжидающе посмотрел на него. — Зачем заниматься таким дорогостоящим и в конечном счете бессмысленным занятием, если смерть — это окончательный, неопровержимый ответ на все жизненные вопросы?
— Может быть, — предположил Кит, думая о том, что оставил Козимо и сэра Генри непогребенными, — мы делаем это
Доктор энергично кивнул.
— Хорошая мысль. И все же, если мы делаем это только для себя, что мы надеемся получить от наших усилий? Ибо, если после конца жизни нет уже ничего, то и могилы в конечном счете не имеют смысла.
— Верно, — согласился Кит.
— Верно-то верно, — быстро возразил доктор, — но что, если там, после конца физического существования нас ждет нечто большее, такое, о чем знали наши самые примитивные предки, а мы, их наследники, похоже, забыли.
— И что же они такого знали?
— В этом и заключена загадка гробниц, — заявил Юнг. — Именно это я пытаюсь выяснить.
Кит задумался.
— И к чему вы пришли? Вы же давно думаете, наверное, у вас есть какие-то теории?
— О, да, — со смехом заверил его доктор. — В нашей науке теорий хватает. Это единственный товар, который мы производим в изобилии.
— И что говорят эти теории? Зачем нам гробницы?
— Все очень просто, если допустить, что мы бессмертны.
— Я как-то не ощущаю себя бессмертным, — признался Кит, немного встревоженный тем поворотом, который принял разговор.
— Не только вы, но и я тоже! — заявил Юнг. — Все люди уже в силу того, что они родились в этом мире, бессмертны, но наши материальные тела, к сожалению, довольно хрупки, поскольку связаны законами времени и материи. Однако дух подчиняется совсем другим законам.
Доктор Юнг свернул на дорожку и направился обратно к отелю.
— У вас есть, где остановиться? — спросил он.
— Откуда? Я же только пришел.
— Тогда будьте моим гостем. — Он взглянул на Кита. — Если не возражаете, конечно.
— Никаких возражений, — заверил его Кит. — Спасибо. — Он посмотрел на фасад отеля, видимый сквозь пальмы. — У вас тут есть свободные номера?
— Мой дорогой друг, — с легкой горечью произнес Юнг, — я всего лишь простой лондонский врач. И не могу позволить себе остановиться в таком роскошном отеле. Да и работе это помешало бы. Зато у меня есть дахабия
— Не понял…
Доктор усмехнулся.
— Это такая парусная лодка. Вы должны были видеть их на реке. Скоро стемнеет, лучше не медлить. Если не возражаете, составьте мне компанию.
— Ведите, доктор.
Они поднялись по лестнице и прошли через вестибюль отеля на улицу, где пассажиров поджидали три одиноких экипажа, запряженных мулами. Доктор окликнул одного из возниц, они забрались в повозку
Здесь царила суматоха и повозка замедлила ход. Доктор на ходу купил мешочек фиников и немного лука; экипаж даже не останавливался, просто ехал медленнее, практически со скоростью пешехода.
Дахабия доктора Юнга была пришвартована ниже по течению, подальше от шумного центра города. Выбравшись из суеты, экипаж быстро миновал ряд больших, богато украшенных зданий в колониальном стиле. В них располагались правительственные учреждения.
— Да, это не похоже на путешествие во времени, — сказал Кит, вспоминая слова Козимо. — Прадед мне говорил: «Путешествие по лей-линиям — это вовсе не то же самое, что путешествие во времени. Помни об этом».
— Он был прав, — согласился доктор.
— Вы говорили о тех, кто мертв и похоронен… Все-таки захоронение вовсе не бесполезная штука.
— Я так считаю. Извините, я, наверное, говорил очень сбивчиво.
— А вот насчет времени вы правы. Оно вышло из строя. Различные миры каким-то образом пересекаются, и история становится немного скользкой. Вильгельмина обнаружила, что ваша книга в одном из миров уже опубликована, но это же не значит, что в этом мире ее не надо издавать. Никто же не знает, как мы влияем на окружающий мир. — Он пожал плечами. — Мы живем той жизнью, которая нам дана, и мы можем делать с ней все, что угодно, не думая о том, что происходит в любом другом мире или вселенной. Мы просто делаем что-то и переходим к другому. Это я к тому, что ваша работа здесь имеет такую же ценность, как и в том мире, где Мина раздобыла вашу книгу.
— Хорошая мысль, — заметил доктор. — Довольно великодушно с вашей стороны. — После некоторого раздумья он спросил: — Как вы полагаете, если бы я посетил тот мир, где наша Вильгельмина нашла мою книгу, я мог бы встретить себя, пишущего ее?
Кит нахмурился. В самом деле, можно ли встретить себя где-нибудь в другом мире? Он не задавал Козимо подобных вопросов. Да, ему еще учиться и учиться.
— Наверное, могли бы и встретить, — признал он. — Козимо ничего об этом не говорил. Я не знаю.
— Что ж, — согласился доктор, — добавим этот вопрос в список тем, которые надо будет исследовать. Когда найдется время для этого.
Они еще немного поговорили, но вскоре экипаж остановился у большого причала.
— Это причал «Голубой лотос», — сказал Юнг, глядя на вереницу фелюг и больших дахабий, пришвартованных у берега. — Я живу здесь.
Он быстро пошел вдоль берега. Кит поспешил за ним.
— Вы еще не сказали, почему Вильгельмина так хотела, чтобы мы встретились.
— Я думал, вы знаете.