Костяной Дом
Шрифт:
При каждом шаге он твердил себе: «Я чувствую себя хорошо. Я сильный. Я чувствую себя хорошо. Я сильный».
Пожалуй, он и в самом деле чувствовал себя неплохо, во всяком случае до того момента, как угодил в ловушку.
Следующего шага просто не получилось. Земля под ногой прогнулась, и он полетел куда-то в пустоту. Киту казалось, что время растянулось, все стало невыносимо отчетливым: золотые пылинки, плывущие в лучах солнечного света, резкие, словно гравированные листья папоротника, желтая бабочка, парящая над белым цветком, взлетающий с ветки над головой черный дрозд… Весь мир, казалось, замер на долгом вдохе.
Сначала он подумал,
О дно ямы он треснулся с такой силой, что воздух вылетел из легких. Он лежал, мучительно пытаясь вздохнуть, и не мог. С глазами тоже что-то стряслось. Все вокруг предстало тусклым и туманным. Затем, когда казалось, что он вот-вот взорвется из-за нехватки кислорода, дыхание вернулось, и он лежал, хрипя, как сломанный мех.
Лежа на спине, Кит глядел на идеально ровный квадрат голубого неба, обрамленный грязными стенами ямы, в которой оказался. Первым делом он провел мысленную инвентаризацию организма. Если не считать мощного удара о землю, ничего более страшного с ним не случилось. Хороший знак, подумал Кит. Он ощупал себя и убедился, что даже не потерял ничего: лей-лампа Мины и зеленый дневник сэра Генри оставались при нем. Он поднял одну руку, затем другую и пошевелил обеими. Подрыгал ногами. Все части тела оказались в рабочем состоянии. Никаких сломанных костей. Уже хорошо.
Свет на дне ямы потускнел. Кит задрал голову и увидел лицо. При первом взгляде на него он застыл — но не от страха, а от изумления. Кит никогда не видел это существо с большой головой, покрытой тяжелой шапкой волос, таких густых и спутанных, что они походили на мех яка. А черты лица показались ему совершенно карикатурными. Если бы те же черты вырубить топором, результат не изменился бы. Вот разве что глаза… большие темные глаза, быстрые, умные и выразительные, такие могли принадлежать только человеку разумному.
Существо удивилось не меньше Кита. А Кит не испытывал никакого страха. Он просто забыл, что надо бояться.
ГЛАВА 29, описывающая довольно затруднительное положение
Время текло медленно, как ручеек. Лежа на дне ямы, Кит понял, что у него проблемы. Он в яме, в специальной ловушке, ему уготована участь отбивной, и с этим ничего нельзя поделать. Но растерянности он почему-то не ощущал. Инстинкт требовал, чтобы он застыл от ужаса, но сознание отказывалось ужасаться. Скорее, наоборот, после того как прошло первое изумление, он испытал облегчение.
Наверху зашевелились. Лицо исчезло, а вместо него в яму спустился обработанный ствол тонкого дерева. Выглядел он в точности как древко чего-то, охотничьего, копья, например. Сначала он не хотел его трогать. Закругленный конец копья (если это было копье) ткнул его сначала в плечо, потом в живот. Тычки были аккуратными. Кит отмахнулся, но тупой деревянный шест продолжал тыкать его все настойчивее, пока Кит не сообразил, что существо на другом конце шеста просто хочет ему помочь. Тогда он ухватился за гладкое дерево и встал на ноги.
До верха ямы было не меньше двух футов, но после того, как Кит понял, чего от него хотят, его мигом вытащили наверх, и он оказался лицом к лицу с двумя существами, место которым было где-нибудь в антропологическом музее, в
Не выше самого Кита, они, тем не менее, казались почти гигантами, хотя впечатление создавалось за счет солидной внешности и какой-то особенной мускулистости. Широкоплечие, с бочкообразной грудью, с большими квадратными головами на коротких жилистых шеях и мощными предплечьями, ногами и бедрами; почти без талии, у Кита они вызывали впечатление квадратного шкафа. Он отметил, что тела прекрасно сложены: ни грамма жира, только крепкие мышцы, зато очень много и в самых неожиданных местах.
Они долго рассматривали Кита, потом начали переглядываться, и в глазах охотников (Кит не сомневался, что это именно охотники) читалось чистое удивление при виде столь странного существа, попавшего в ловушку. После минутного размышления младший вытянул толстый грязный указательный палец и ткнул Кита в грудь, словно проверяя его на прочность. Кит проверки не выдержал. Несмотря на то, что жест был самым обычным, колени у него подкосились. Он покачнулся и отступил назад, после чего старший стремительно протянул руку и неожиданно поддержал его за плечо. Кит чуть в обморок не упал от прикосновения. Впрочем, его больше взволновала мысль, что он несомненно попал к пещерным людям.
Мысль принесла с собой слабость и головокружение. Он растерялся и только тупо повторял внутри себя совершенно бесполезный вопрос: и что теперь? Что, ради всего святого, теперь?
Так и не издав ни единого звука, старший охотник резко повернулся и пошел прочь. Уже отойдя на пару шагов, он остановился и поманил Кита за собой таким же естественным жестом, как ребенок махнул бы товарищу по играм, приглашая следовать за ним. Опасаясь последствий, Кит подчинился. Молодой охотник шел за ним. Так они и двинулись по тропе гуськом. Для крупных существ двигались они с грацией диких зверей, бесшумно, как тени; Кит слышал только свои шаги — у него под ногами шуршала трава, трещали ветки, разлетались сухие листья.
Время от времени старший охотник останавливался и по-собачьи нюхал воздух, раздувая широкие плоские ноздри; казалось, он не только нюхает, но и пробует воздух на вкус, после каждой такой проверки он оглядывался на Кита, словно говоря: «Все в порядке», и они шли дальше.
Шли долго. До заката. Деревья стали крупнее, тени гуще и темнее. Ветви смыкались над головой, образуя сплошной навес, а река стала медленным ручьем. Деревья и скалы обросли мхом и лишайником, сильно пахло грибами. Они остановились возле ручья напиться, причем пока пил младший охотник, старший зорко поглядывал вокруг, потом к воде припал старший, а младший охранял. Кит просто попил из сложенных ладоней без особых церемоний. Пошли дальше, то и дело останавливаясь, чтобы понюхать воздух. Кит использовал эти маленькие остановки не только для отдыха, он тайком посматривал на лей-лампу, нет ли поблизости какой-нибудь лей-линии. Однако прибор не показывал никаких признаков активности.