Костюм Адама для Евы
Шрифт:
Аня сцепила пальцы в замок.
– Трудно начать рассказ… Не понимаю, как… Я не хотела! Я ненавидела пение!
– Ничего особенного, – улыбнулась я, – меня саму крючило от гамм и экзерсисов. Но мама была уверена, что Моцарт стал великим из-за отца, который с пеленок принуждал мальчика сесть за инструмент. Вот она и решила воспользоваться чужим опытом. Но в моем случае эффект не был достигнут. Из меня вышла арфистка средней руки, у меня начисто отсутствует талант исполнителя. А у тебя был явный дар, ты пела, как соловей, прости затасканность сравнения. Может, твой отец
Аню передернуло.
– О нет! Знаешь, почему бабка топталась у входа в ваш дом? Она боялась, что я сбегу навсегда и тогда любимый сынок Мишенька, папенька мой, ей шею свернет. Папаша вовсе не планировал мою блестящую карьеру, он хотел, чтобы я ему одному пела. Понимаешь? Сольный концерт.
Я растерялась.
– Нет. Что значит одному?
Аня истерически рассмеялась:
– Лампа, тебе сколько лет? Очнись! Он желал слушать дочурку по вечерам в своей спальне. За плотно-плотно закрытой дверью. Дошло? Его возбуждал звук моего голоса, поэтому он меня и учиться отправил. Чем лучше я пела, тем больше у него вожделение росло. Эй, доперло?
– Хочешь сказать, что твой отец… – начала было я и осеклась.
Аня стукнула ладонью по сиденью.
– Точно! Он со мной спал. Впервые отволок в свою койку, когда мне одиннадцать стукнуло. Я в ванной под душем от хорошего настроения запела, и тут папашка вошел с полотенчиком. Круто, да?
Я не нашлась, что ответить, а Аню словно прорвало.
Глава 30
Михаил Спиридонов был властным и жестоким человеком. Жена Валя и мать Арина Михайловна подчинялись ему во всем. Когда отец стал по ночам приводить в спальню маленькую Аню, обе женщины сделали вид, что ничего не видят. Перепуганная насмерть Анечка пожаловалась матери на поведение отца, а на следующий день, вернувшись из школы, она увидела ее избитой до кровоподтеков. Михаил спокойно сказал дочери:
– Эта дура получила из-за тебя. Я хороший отец, доченьку никогда ремнем не трону. Малышек нельзя наказывать, а глупые бабы заслуживают колотушек. Смотри, Анечка, если кому пожалуешься или расскажешь, как хорошо мы живем, что едим, как отдыхаем, я Валентине сначала глаза выколю, затем язык отрежу. Дочь сболтнет – мать расплатится. Надеюсь, понятно?
Так и повелось. Если Аня была, по мнению отца, не особенно угодлива в постели, по полной программе доставалось Вале. И запуганная насмерть девочка превратилась в рабыню отца. Валентина не пыталась ей помочь, старалась не разговаривать с дочкой, а бабка во всем потакала сыну-садисту.
Почему Аня не пожаловалась учителям? Спиридоновой казалось, что она сама виновата в происходящем. Она плохая, гадкая, мерзкая, ей никто никогда не поможет. Она упорно скрывала ситуацию в семье, боялась, что одноклассники и преподаватели, узнав правду, будут ее высмеивать. Аня не верила никому, весь мир был против нее. Если уж и мама, и бабушка не могли или не хотели защитить ее, то чего же ждать от посторонних, априори равнодушных людей? По какой причине Анечка не пошла в милицию? Вы спросили всерьез? Ей
У каждого человека есть свои сексуальные предпочтения. Михаила Спиридонова возбуждало пение Ани. Каждый вечер он приказывал девочке исполнять песни. Потом, поняв, что репертуар дочери ограничен произведениями, которые звучат по радио, нашел ей педагога по вокалу.
Ольга Петровна Романова быстро сообразила, какой бриллиант попал ей в руки, и начала старательно обучать Аню. Преподавательница была такой внимательной и искренней, что Анечка один раз едва не рассказала ей о том, как она живет, но вовремя прикусила язык. А вот учительница часто говорила:
– Аня, я чувствую, у тебя есть зажим, где-то на уровне грудины мышечный спазм. Расслабься, и дело пойдет лучше. Не забывай о гимнастике. Может, тебя что-то тревожит?
Юной певице оставалось только удивляться проницательности Ольги Петровны – у нее действительно постоянно было ощущение тупого железного копья, вбитого между лопатками. Чтобы избавиться от дискомфорта, Ане требовалось глубоко вдохнуть и очень медленно выдохнуть, вот тогда на пару секунд ей делалось легче.
Однажды осенью Аня по дороге на урок попала в глубокую лужу, промочила ноги, замерзла и тряслась в ознобе во время занятий. Сначала Ольга Петровна недовольно морщилась, потом хлопнула в ладоши и воскликнула:
– Я устала, делаем перерыв! Пьем чай!
Никогда ранее педагог не предлагала ученице отдохнуть. Аня выпила кружку очень горячего чая, и «копье» неожиданно исчезло. Дальше урок прошел прекрасно.
– Чай! Вот волшебное средство! – обрадовалась Ольга Петровна. – Вообще-то считается, что пить и есть следует за два часа до работы с голосом, но с тобой получается иначе. В следующий раз попробуем какао.
Но следующего раза не было. Когда Аня с бабкой вернулись домой, по квартире ходили мрачные чужие люди. Валентина покончила с собой, оставив записку с неоригинальным текстом: «В моей смерти никого не вините».
Через две недели после ее похорон к Спиридоновым неожиданно приехала Ольга Петровна. Дома были Арина Михайловна и Аня, Михаил находился на работе. Он служил последним винтиком в каком-то затрапезном месте, карьеры не сделал и в своем далеко уже не юном возрасте считался мальчиком на побегушках. Может, неуважение коллег, низкая зарплата, отсутствие каких-либо перспектив и сделали из него домашнего садиста? Но его дочь не составляла психологический портрет своего мучителя, она просто радовалась, что того не выпускают из конторы с десяти до семи и можно хоть днем не видеть его.
О чем Ольга Петровна беседовала с бабкой, Аня не знала, однако догадалась, что старуха сообщила ей о самоубийстве невестки. После того визита на занятия по вокалу Аню водить перестали. Школу девочка закончила через месяц после смерти матери. Что делать дальше, она понятия не имела, об институте отец не заговаривал. Десятого июля Михаил сломал ногу и попал в больницу. Счастье его дочери невозможно описать словами – впереди было свободное лето без ежевечерних песен в спальне папаши.
Но спустя пару дней бабка сказала внучке: