Косыгин
Шрифт:
Через год ситуация повторилась. За первые две недели февраля 1948 года Совет Министров СССР получил 73 обращения из республик, краев, областей с просьбами срочно выделить муку. Что делает Косыгин с этими телеграммами и письмами? Откладывает, наученный горьким опытом? Мол, не в моих силах… Нет! Направляет докладную записку Молотову.
«По сообщению многих секретарей обкомов и крайкомов ВКП(б) и председателей обл(край)исполкомов, во многих городах и рабочих поселках из-за недостаточных рыночных фондов на хлеб торговля хлебом производится в течение 3–4 часов в день.
В связи с тем, что фонды муки,
Ходатайство Министерства торговли СССР о выделении дополнительных фондов хлеба было отклонено.
Прошу Вас обсудить на Бюро Совета Министров СССР предлагаемый проект постановления о восстановлении с марта 1948 г. рыночных фондов хлеба в размере 1 600 тысяч тонн (в зерновом исчислении), т. е. выделить дополнительно в марте 1948 г. 100 тысяч тонн хлеба.
На письме пометка: послано 19.11.48. Молотов проект постановления поддержал. Сталин — тоже. В магазины незамедлительно повезли муку…
Прошло шестнадцать лет, и Косыгин перебрался в сталинский кабинет. Разные решения приходилось ему здесь принимать. Популярные и не очень. Приходилось отправлять в отставку тех, кто путал свой карман с государственным, кому большая ноша оказалась не по силам. На одном из заседаний Президиума Совета Министров Косыгин услышал такое заявление:
— Алексей Николаевич, если не будет угля, я остановлю завод.
Председатель Совмина отозвался мгновенно:
— Остановить завод вы можете, но пускать его будет другой министр.
О такой тишине, которая установилась тогда в зале, говорят: слышно, как муха пролетела.
Еще один эпизод из этой серии. На совещании в Томске, в котором участвует Косыгин, выступает известный ученый. Переходит от карты к карте, от одной схемы к другой: «Вот у нас фонтан здесь, здесь…» Алексей Николаевич спрашивает, что думает о предложениях томичей министр геологии Козловский.
— А что я могу думать, если он показывает на фонтаны в Новосибирской области. При чем здесь Томская?
Больше этот человек при Косыгине фонтаны не пускал. Да, премьер мог быть жестким, но ни одно его решение не было жестоким, как то, сталинское, о хлебе сорок седьмого года.
Не окажись в ту минуту в косыгинском кабинете Болдырев, мы не узнали бы об этом эпизоде, примечательном и для Сталина, и для Косыгина, их отношения к людям. Одному все они казались винтиками, другой воспринимал их как своих близких и родных — соседей с Петроградской стороны, сокурсников, товарищей с фабрики. В стране знали эту сторону косыгинского характера.
В конце 40-х — начале 50-х годов на имя Косыгина каждый месяц приходило по две-три тысячи писем. Ни одно не оставалось без ответа — такой порядок был принят во всех ведомствах. Но из секретариата Косыгина многие письма уходили с его личными пометками и поручениями: разобраться, обязательно помочь, доложить…
Усть-Ижорской средней школе, в Ленинградской области, вернули пришкольный участок, на котором некий деляга уже начал планировать свою усадьбу… Отправила дочурку в пионерлагерь санитарка Садовникова, потерявшая в войну мужа и сына… Получила надомную
Эти житейские истории хранят архивы. А сколько похожих сюжетов знают только участники событий! Разговорились как-то со старым знакомым, инженером-испытателем космических аппаратов Юрием Зарецким. Узнав о том, что я пишу о Косыгине, он попросил обязательно упомянуть, как Алексей Николаевич поддержал конструкторов.
…24 декабря 1970 года «Луна-16» доставила на Землю образцы лунного грунта. Выдающееся достижение! Посыпались награды, премии, а обещанные десять квартир в Моссовете «зажали». «Вот если бы вы земными делами занимались», — сказали там генеральному конструктору КБ им. Лавочкина Георгию Николаевичу Бабакину. Бабакин попросил Косыгина принять его. Рассказал о планах КБ и, конечно, о квартирах, о том, что талантливые инженеры, великолепные конструкторы маются в диких условиях: кто с семьей снимает угол, кто живет в коммуналке или общежитии…
— Вскоре мы получили десять квартир, — говорит Юра Зарецкий и перечисляет всех новоселов тех лет: Александр Николаевич Дятлов, специалист по радиосистеме лунных аппаратов, Виктор Николаевич Сморкачев, руководитель полета, Валерий Гаврилович Сумцов, специалист по системе управления…
Косыгин понимал заботы отдельного человека и видел проблемы, волнующие всех. Деятельно ими занимался. А это и характеризует государственного деятеля, который, в отличие от политика, думает не о следующих выборах, а о следующем поколении.
Из записной книжки Косыгина (без даты).
«а) Районы БАМ должны сохранять и облагораживать окружающую среду.
б) Сохранить чистую воду, которой много в этих районах.
в) Строить культурно и красиво. Поселки и города сделать удобными для человека.
г) Решать комплексно жилищное строительство без бараков и времянок.
д) Рассмотреть быстрое строительство в монолите, т. к. высокая сейсмика.
е) Рассмотреть всю магистраль и будущее как одно целое. Для этого одновременно со строительством БАМа должно быть положено начало составления комплексного проекта этого района (не ведомственного, а государственного), а затем дать ведомствам».
Зимой 1976 года Косыгин полетел в большую поездку: Оренбург — Тюмень — Красноярск — Норильск. После совещания в обкоме партии хозяева повезли столичных гостей ужинать, а министра геологии СССР Козловского забыли в гостинице. При нем был чемоданчик со стратегическими данными, который он не мог нигде оставлять — только сдавать сотрудникам КГБ под расписку. Через некоторое время вбегает запыхавшийся секретарь Оренбургского обкома:
— Алексей Николаевич ждет вас.
— Надо было раньше чекиста прислать, чтобы принять чемоданчик, я не могу его оставить в гостинице. Извините, не могу поехать. Так и скажите Косыгину.
Перелетели в Тюмень. Здесь несколько человек выступили неудачно. Вечером, за ужином премьер спрашивает (я смягчаю вопрос, замечает Козловский):
— Ну что, всех своих чудаков показали?
Я отвечаю:
— Не всех, еще министры остались.
— Что ж, завтра начнем с министров.
…В Красноярском крае Косыгин не успевал обстоятельно, так, как он сам хотел, осмотреть Ачинский глиноземный завод. Задание Козловскому:
— Полетишь на Ачинский завод.
— Это же не мой завод, Ломако обидится.