Кот баюн и чудь белоглазая
Шрифт:
Вдруг его охватил пьяный восторг — он сумел обернуться днём, без полной Луны — впервые после укуса. Ах, какое счастье, что он, простой памов родич, попёрся ночью в лес, искать цвет папоротника. Когда он бродил по ночному лесу — кто-то выпрыгнул из тьмы, повалил на землю. Ярви увидел красные глаза нечеловека, блестящие клыки. Потом укус, адская боль.
Долго ничего не происходило, и Ярви уже стал думать, что всё обошлось, но в майское полнолуние оно пришло… А потом в лес явился Граабр и Ярви присягнул ему, стал выполнять поручения…
Дикий
Метнулся по тропе в лес и налетел на бездельника Струка. У парня от страха побледнело веснушчатое лицо, затряслись губы. Ярви мельком взглянул на свою рубаху — кровь, какие-то ошмётки, опять кровь…
— Это красное вино! — гаркнул он на племянника. — У хозяина пожар! Я бегу в Словенск, потому как я… все меня обвинят!
Струк пустил струйку, намочил рубаху. Когда страшный, как волк, и явно сумасшедший дядька Ярви убежал, мальчик заплакал, полез со страха на сеновал…
За полем показались избы, с трёх сторон окружённые лесом, над ними Коттин увидел столб дыма, почуял запах гари. Ари, ни на шаг, не отстающий от бывшего Кота, тоже заметил дым:
— Никак у пама баню топят. Почему ж так много копоти?
— А не пожар ли? — встревожился Коттин и погнал коня к селению.
По селу бежали бабы с вёдрами, в лесу закричали девочки, ходившие со Стиной по ягоды, побежали по грядкам. От колодца-журавля встали цепочкой — передавали вёдра, старики поливали стену дома — из щелей меж огромных брёвен струился дым, наконец, полыхнуло из окон, что были выше самого высокого человека — дом занялся снизу.
— Где пам Папай? — грозно закричал Коттин, придерживая коня.
Видя богато одетого человека, не иначе боярина, народ остановился, старики сняли шапки.
— В доме он, господин! — визгливым голосом закричала бабка Козиха (оклемалась по весне, не померла пока). Все повернулись к ней, зашептались — никто приезда Пама не видел. — Только что приехал, а тут на тебе — такое горе!
— Что встали, заливай! — Коттин соскочил с коня, побежал к колодцу, отодвинул хилого деда, стал черпать воду. В доме снова полыхнуло —
— Где ведьма? — спросил Коттин помогающего ему деда. — Матушка Стина дома?
— Вон они бегут! — на памов двор вбежала женщина с девочками-подростками.
— Стина, не узнаёшь? — крикнул боярин колдунье. Та остановилась, всмотрелась в Коттина, на лице её отразилось непонимание, потом она приподняла бровь — задумалась.
— Я ж обещал к тебе заскочить! Помнишь курочку?
Ведьма дёрнулась, щёки её покраснели, поклонилась, опустившись на одно колено.
— Будь здрав, господин! Куда путь держишь?
— Никому ничего не говори! Сейчас пойдём в дом — тут уже ничего не потушить. Будем думу думать — много чего произошло за это время. Мне покойный волхв сказал кое-что… Ты его дочь?
— Пойдёмте, господин, отдохните с дороги! Ой, минутку… позвольте? — Стина увидела трёх подростков, мальчика и двух девочек, Снежку и Снурку. Коттин, обескураженный тем, что ведьма ушла от вопроса, кивнул. Женщина не просто пошла к детям, а побежала, подивив Коттина — не иначе признала Арианта, только, что с того? Потом могла допросить…
От перелеска бежали кузнецы с подмастерьями, с другой стороны сборщики живицы и рыбари с сетями на плечах. Дым, застилавший полнеба, посветлел, раскалился — сквозь него пробивалось солнце, колыхалось, как на волнах в потоках горячего воздуха.
Ариант соскочил с лошадки, бросился помогать. Когда девки, побросав туеса с ягодами, вбежали на двор, он стал высматривать сестёр. Увидел, подошёл важно — в дорогой одёжке, сапожках. Сёстры его заметили тоже, подбежали, смущаясь дорогим нарядом — потом взвизгнули, полезли обниматься.
— А у нас мамка новая…
— А батя в лесу с братьями…
— А я в городе был… князей видел! Даже в узилище сидел!
Девочки ахали, боялись за брата, одновременно гордясь, что Ари теперь при боярине.
— Ты, уж, братец, с нами теперь, видать, не останешься! Боярин то в Словенск едет?
— Ну, он мне почему-то не доложил! — пошутил Ари, с замиранием сердца страшась выдать тайну Коттина и опасаясь что-нибудь брякнуть про давнюю ночную игру, и их путешествие с Котом Баюном.
— Купи мне на торжке перстенёк, братец! — липла Снурка. — Я уж скоро большая буду!
— А мне платок, чёрный, с цветами, — вторила ей беленькая Снежка.
— Вот мы с боярином поедем в Словенск — куплю, не сомневайтесь! — важничал Ари.
— Когда вас ждать-то? По осени?
— Не знаю — как все дела боярин сделает — тогда и вернёмся! Если мы нынче уедем — бате поклон передайте. Скажите — Ариант при большом человеке служит. Я ему тоже подарочек привезу!