Кот баюн и чудь белоглазая
Шрифт:
Аминта взошёл на молодой ледок, топнул ногой — лёд держал хорошо, да и наледь промёрзла насквозь. Богатырь вернулся к саням, постоял с минуту, посмотрел, как Чудес с мальчиком разводят костёр возле убежища, погрел руки у огонька, начинающего пожирать берёзовые веточки. Поднял голову — Луна светила покусанной серебряной ногатой, на её поверхности можно было различить горы и равнины — пращуры верили, что это зеркало, в котором отражается лицо Земли. Вокруг холодного ока Луны сияла аура, а на некотором расстоянии гало — бледное, серебряное кольцо. Небо чернело непроглядным мраком таинственных глубин, остро блестели иглы звёзд. Одна, огромная, касалась
Таких планид было известно пять, их хорошо знали пастухи, купцы, мореходы: помимо Венеры, кроваво-красный бог войны Марс, вечно прячущийся в лучах Солнца бог воров и торговцев Меркурий, величественные Юпитер и Сатурн — боги-олимпийцы, о которых учёные люди имели достоверные сведения из древних свитков и листов, сложенных в книги.
Аминта вздрогнул и пришёл в себя, возвращаясь со звёздных небес на холодную землю.
— Садись, поешь с нами, — весело пробасил Чудес.
— Не могу прийти в себя, — честно ответил Аминта. — С древним великаном ещё не доводилось встречаться.
— Ну, вот и встретились. Хорошо, что живыми остались. А то слухи ползут — молчат боги, молчат. А здесь вон, какое чудо погулять вышло! Глядишь — и боги скоро вернутся!
Коттин со спутниками вошёл в сарай, когда солнце ещё блестело на сосульках, неведомо откуда появившихся под крышей. С одной сосульки даже стекали капли, разлетаясь на перилах крыльца тысячами сияющих брызг. Всё-таки оттепель оправдала старинную примету про стелющийся по земле дым, снег потерял свой весёлый зимний хруст, стал мягким, раскисшим. В сарае сквозь щели в крыше слабо просвечивали косые солнечные лучи. Все уселись на лавку, Славуня достала огниво. Мишна изумилась:
— Разве Баба Яга не ведьма огня?
— Почему же не ведьма? Я служила Агни, но тратить Слово на такую мелочь — зачем? И так Силы в этом мире почти не осталось. Скоро деревенская бабка, что в чёрную кошку оборачивается — и та большой редкостью станет.
Коттин потрясённо посмотрел на Славуню, видимо ему не приходило в голову, до какого уровня выродилась волшебная наука в Мидгарде.
— Что у тебя там? — спросил бывший Кот, заглядывая в круглую печь. — Болотные камни?
— С чего бы это? Я нырять в болото не нанималась.
— А откуда руда? — удивился Коттин.
— Изнутри, — загадочно ответила Славуня.
— Гмуры, что ли натаскали? Или Великий Полоз принёс с Уральских гор?
— Много будешь знать, скоро… — Баба Яга взглянула на Коттина, рассмеялась. — Ты, пожалуй, состаришься! Скоро сам всё узнаешь! Ну, слушайте мою байку:
Крепко стоял на земле молодой город ариев — Аркаим. Царь Брама, с бородой, белой, как снег Хайрата, восседал на троне. В те люди жили намного дольше, чем нынешние, погрязшие в болезнях и невежестве. Два-три века были нормальным сроком жизни, мудрецы же, чья душа была чиста, проживали по пятьсот-шестьсот лет. Немало десятилетий прошло с тех пор, как Брама воткнул свой посох в землю, дивясь солнечному знамению, и повелел построить первый город новой родины. И хотя Брама был стар, к нему по-прежнему шли люди за правдой и законом — пастухи и охотники, строители и учёные.
За прошедшие годы была возведена кайма — стена, отделяющая город от Арианы — великого степного простора ариев. Название города, Аркаим,
Каждую ночь я наблюдала за движением планет, за изменениями Постепенно с помощью учениц я свела многочисленные таблички наблюдений в календарь — подтвердилось, что за год Луна тринадцать раз проходила полный период жизни — поэтому год был поделён на тринадцать месяцев. Только спустя века, когда я изучила движение планет по небу, то поняла, что Солнце тоже посещает тринадцать созвездий, названных зодиакальными, и солнечный год состоит из тринадцати месяцев.
Наши пастухи научились передвигаться верхом на конях, они приручили и объездили этих красивых животных, лучших из них поместили в конюшни. Царь Брама приказал содержать их в огороженных загонах, тщательно отбирать породистых жеребят по мастям и учить верховой езде всех мальчиков. В это же время изобрели седло и упряжь — крайне необходимые вещи для конников. Пастух Арат был главным в этом деле, под его руководством пастухи также поставили в загоны неторопливых степных коров, впрягли быков в колёсные повозки. Накануне Великого Похода в повозки запрягли и лошадей, затем придумали и построили двухколёсные боевые колесницы.
Брама был стар, но по-прежнему могуч, я была молода и любопытна. Народ нас уважал и любил. Однажды Брама вызвал меня и сказал следующее:
— Славуня! Ведающая Мать! Я решил собрать вече. Пусть придут все мужи города, будем думать о следующем: я хочу послать разведчиков на все четыре стороны света. Пусть они расскажут нам, какие моря окружают нашу землю, какие реки несут воды в моря, какие горы подпирают небо, какие леса и степи украшают Мидгард.
Я была ошеломлена — я не была замужем, у меня не было детей, однако царь назвал меня Матерью. Подумав немного, я ответила Браме:
— О, повелитель! Пусть разведчики расскажут нам, какие деревья растут в тех неизвестных землях, что за звери встречаются в лесах, велики ли стада коней и быков в долинах. А самое главное…
Тут я умолкла, ибо страшилась сказать то, о чём часто думала.
— Говори, не бойся, — улыбнулся старый царь и обнял меня за плечи.
— Если наши разведчики встретят людей из иных народов — пусть возьмут их в плен и привезут в Аркаим, в царский дворец.
Брама нахмурился, долго молчал, затем произнёс:
— Древние легенды гласят, что после гибели Атлантиды остались только арии. Прочие люди погибли — во времена Великого Льда и Хайрата других мы не встречали.
— Царь! Мы знаем, что Мидгард огромен! Азия, страна асов, простирается на тысячи дневных переходов! На заре времён здесь проживали асы — народ, произошедший от асов-богов! Ещё в сказках упоминаются страшные лесные люди, невры и волшебные дивы — они лохматы и дики, и не ведают огня!
— Сказки пусть слушают дети, — рассмеялся Брама. — Хорошо, пусть так и будет, приведите пленников, если найдёте людей! Ты должна бы знать, — наклонился старик к моему уху, — без вливания новой крови народы гибнут и вырождаются, — прошептал он.