Кот и кореец
Шрифт:
– Вот и отлично. На праздник угощения от нашего класса приготовишь. Пирог испечёшь. Или печенье. Деньги на продукты мы тебе выделим, – отрезала Верандревна и вернулась к экзаменам и другим насущным вопросам.
– Даст деньги – пойду и куплю этот ваш пирог, – пробормотала Кира себе под нос. – Чего готовить-то.
– Не, не надо покупать. – Юля оторвалась от бездумного рисования. – Она любит, когда на всякие праздники кто-то сам готовит. И вообще она вредная, потом по физике тебе занизит. А ты правда не поёшь и не танцуешь?
– Не-а.
– А я бы станцевала. Кей-поп. На концерте, – грустно
Кира не успела ответить: звонок наконец-то прервал пытку. Отправив Юльку домой, она спустилась на первый этаж и поплелась в столовую.
Уже пришла вторая смена – чтобы просочиться через узкий коридор, ведущий в царство пирожков с капустой и манной каши, пришлось потолкаться. Маневрируя в толпе школьников, Кира подняла глаза и увидела на стене плакат с криво слепленным коллажем из фотографий. Кадры были обрезаны кое-как, и подписей под ними не было.
В самом верху незамысловатого коллажа красовалась фотография Пака с вытянутой рукой в боксёрской перчатке. Кадр был плохого качества – явно с соревнований. Рядом кто-то нарисовал зелёное сердечко, а рядом, уже другим почерком, дописали: I LOVE YOU.
– Школа имени Пака, – пробормотала Кира, наконец протиснувшись в столовую.
Она прошла мимо белых столов, за которыми младшеклассники поглощали полдник.
– О, Кот! – Лис помахал из дальнего угла. Он сидел один, и весь его стол занимали тарелки с едой. – Вес ты сейчас не гоняешь, знаю, поэтому налетай: булка с сосиской, кура и греча. Так же в Питере говорят? Кура и греча?
– Угу, только не булка с сосиской, а сосиса в буле. – Кира была такая голодная, что засунула в рот всю булку целиком.
– Реально, что ли?
– Да нет, конечно, Лис.
– О, чувство юмора задержалось, но наконец приехало из Питера.
– Возьму ещё шоколадку.
Доев булку, Кира поднялась и встала в самый хвост очереди к прилавку. Круглая буфетчица накладывала гречку из огромной кастрюли. Под стеклом в пластиковых тарелках лежала жареная, точнее, пережаренная рыба. И вонь от неё стояла та ещё, хоть противогаз надевай.
Очередь двигалась не очень быстро, но всё-таки двигалась.
– А что, эта знакомая Лисовского – она прям дерётся? Как мужик?
Кира замерла – за столом в среднем ряду говорили о ней. Там сидели четыре девчонки из параллельного класса. Кажется, из параллельного – Кира пока не очень хорошо запомнила ребят из школы. Девчонки были все как на подбор: высокие, длинноволосые, в похожих обтягивающих топах и ржущие на всю столовую. И ели один несчастный салат из вялых овощей на четверых. А рядом с ними, глядя в телефон, сидел Пак. Зелёная футболка идеально выглажена, густые волосы растрёпаны, короткие ногти вычищены до блеска. А на лице после вчерашнего прыжка – ни единой царапинки или синяка. Это Киру разозлило – она-то сама ободрала коленки и локти, а ещё сломала два ногтя, пока сползала с козырька.
– Боксирует, – ответил Пак, не отвлекаясь от телефона.
– И хорошо дерётся? – спросила одна из девчонок, дожёвывая кусочек салатного листа.
«Ну, послушаем, что он про меня скажет», – ехидно подумала Кира.
– Да, – коротко бросил Пак.
«Ну разумеется, да. – Кира почувствовала, как в груди раздувается чувство гордости. –
Тут Пак окинул взглядом столовую, и глаза прищурились.
– Да так себе, – добавил он и снова вернулся к телефону. – Так себе боксирует.
Щёки у Киры стали пунцовыми. Так себе, значит. Ну-ну.
– Прям не очень? – Голос одной из девушек, блондинки с дурацким чёрным ободком, был таким сочувственным, словно плохие боксёрские навыки Киры наносили Паку ужасную травму. Словно от того, что ему приходилось ходить в группу с такой неумехой, он жутко, просто бесконечно страдал.
– Да… – Пак произнёс рассеянно. – О защите вечно забывает. Несётся вперёд там, где надо бы мозгами пошевелить. Правой бьёт ужасно коротко, вечно удар не доносит. Чуть что – руку левую опускает. Корпусом мало работает.
– Так интересно! – заохали его спутницы, хотя явно ничего не поняли.
Но Кира, конечно, поняла. И обиднее всего было, что Пак не просто сказал «так себе». Он выложил, почему «так себе». И, чёрт подери, во всём оказался прав, подметив ошибки Киры с невероятной точностью, словно был её персональным тренером.
Стоило Кире немного устать, она опускала левую руку. Стоило разозлиться – забывала защищаться. Стоило ей перестать контролировать удар правой – он превращался в короткий тычок. Тренер дядя Лёша постоянно ей об этом говорил… И она старалась, без конца старалась исправить дурацкие ошибки – просто получалось не всегда. Так что совсем необязательно было рассказывать в красках об этом одноклассницам, даже если они ничего и не понимают в боксе.
Губы у Киры предательски задрожали. Ничего. Завтра она придёт на тренировку и обязательно запомнит все ошибки Пака. У каждого можно что-то найти, никто не идеален. Разве что, пожалуй, Канело, но и его победил Дмитрий Бивол. А Пак – не Канело и не Бивол. Да, Кира запомнит его косяки и расскажет о них всей школе. Приклеит список его ошибок к той фотографии на стенгазете, прямо рядом с сердечком.
Длинноволосые девочки за столом Пака захохотали, он коротко кивнул.
И как этот Пак-тетрапак посмел сказать про неё такое? Она никогда не стала бы говорить одноклассникам что-то плохое про его бокс… Даже если бы заметила. Потому что они с Паком – боксёры. И они партнёры по команде. Какие бы мелкие обиды ни возникали, твои друзья по команде – это особенные люди. Они единственные знают, чего всё это стоит. Насколько это, блин, трудно – все эти тренировки, изматывающая весогонка, спарринги, после которых можешь только лежать. Должна же быть хоть какая-то солидарность. Да, чёртова боксёрская солидарность.
Вдруг девчонки и Пак поднялись со своих мест.
– Нина Владимировна! Извините, вы проверили сочинения? – прокричала блондинка с ободком и понеслась куда-то вперёд через толпу.
Нина Владимировна была русичкой. И она уже начала усиленную подготовку к ЕГЭ. Особенно всем доставалось за сочинения.
– Эй, милая! – Голос буфетчицы вернул Киру в реальность. – Что будешь?
А вот и очередь подошла.
– Два сникерса, пожалуйста.
– Да что вы все эту дрянь едите?! – Толстенькие пальцы буфетчицы отсчитывали Кире сдачу. – Взяла бы лучше рыбу. Вон от неё пользы сколько. И мозги лучше соображают.