Кот и Лиса

Пожидаева Ольга

— Не переживай. Грязные трубы. Скользко. Невозможно все пройти без огреха, — подбодрил ее Глеб.

— Знаю, — мяукнула Алиса, глотая обиду.

Она так увлеклась своим расстройством, что не успела отпрыгнуть, когда Геллер потрепал ее по спине. Совершенно непритязательный жест, но вдоль позвоночника пробежали волнительные мурашки. Прежде, чем она очнулась и успела рявкнуть на него, Глеб отошел, чтобы помочь своему подопечному, выбраться из бассейна, в который тот сорвался с рукохода.

Алиса отметила, как контрастно смотрится чистенький Геллер на фоне ее искупавшегося

в грязной воде приятеля. Она стала и дальше присматриваться, замечая, что Глеб на этот раз не ныряет с ними в грязь, обходит канавы и рвы по кромке. И, разумеется, он четко демонстрировал технику прохождения препятствий, не срываясь в бассейны.

Не выдержав его чистоплюйства, Алиса при первой же возможности стала брызгать в инструктора грязью. Они преодолевали заборы из бревен, которые были вкопаны в противную жижу. Глеб едва успел увернуться от брызг из-под ладони Алисы.

— Эй! Прекращай, — возмутился он, смеясь.

— Ты бесишь! Больно чистенький, — продолжала атаковать его Алиса, стараясь не соскользнуть с бревна.

Пани заржали и тоже присоединились к расстрелу.

— Вот же…

Глеб выругался и, вскочив на боковое бревно быстро умчался вперед. У самого конца испытания поскользнулся и едва не шлепнулся в лужу грязи, вызвав тем самым хохот не только своего взвода, но и тех, кто фотографировался рядом.

— Народ, что за детский садик! Вы же на время бежите. Не отвлекайтесь, а? — призвал к серьезности Глеб.

Но даже этот призыв не остановил веселье. Всю дорогу его пытались подбить. Геллер ругался сквозь смех, но до конца трассы так и остался чистеньким. Только кроссовки перепачкал. Лишь в одном месте он готов был сделать исключение.

На вышке. Он видел, что Алиса волнуется, переживает.

— Проводить? — спросил, наклонившись, почти касаясь губами ее уха.

— Справлюсь, — отмахнулась она и смело полезла вверх по верёвочной лестнице.

Глеб не стал настаивать, следил снизу, как его подопечные входят в воду. Алиса была последняя. Но она прыгнула. Сама. Ее вытащил капитан команды, а потом каждый счел долгом обнять и расцеловать. Глеб воздержался. Все силы уходили, чтобы не начать требовать у парней держать при себе грязные руки и поганые рты.

Он понимал, что она ему не принадлежит. Напоминал себе об этом каждую минуту. Но вопреки здравому смыслу, хотелось утащить ее в кусты и заставить вспомнить все, что когда-то их связывало. Вряд ли Алиса смогла бы долго сопротивляться. Никогда у нее не было сил противиться взаимному влечению. Но сегодня Глебу нужен был не просто секс. Ему нужна была она. Вся целиком. Поэтому он сдерживал своего внутреннего зверя, напоминая, что впереди много безумных ночей, если задуманное удастся.

А впереди уже был виден финиш. Все устали, перепачкались, перенервничали, но продолжали держать темп. Алиса не отставала, хотя ей пришлось туго. Глеб видел, что она с трудом продолжает дышать носом, часто запинается, упрямо сжимает губы. На лице проступил румянец пятнами от перенапряжения. Однако Лисичка не думала жаловаться, не просила сбавить скорость. Она бежала в середине группы, чтобы не было соблазна отстать. В

этот момент Геллер не понимал, что сильнее в нем: переживание или гордость. Он почувствовал великое облегчение, когда перед глазами вырос Эверест. Последнее испытание.

Глеб поторапливал взвод перед финишем. Миновав реку вброд, к Эвересту все добрались мокрые, злые, уставшие. На отметке для разбега была намешана грязевая каша, в которой буквально тонули кроссовки. Парни один за другим влетали вверх по скользкому склону, матерились, слетали вниз. Алиса мялась, пропуская всех вперед.

— Алиска, ты главное за канат хватайся, а потом мы вытянем, — посоветовал капитан, кивая на тех, кто уже ждал наверху.

Она кивнула, но Глеб отметил, что уверенности в ее согласии очень мало. Похоже, они заранее договорились, что Алиса будет последней. Похоже, она была не в восторге, хоть и не спорила. Проводив глазами последнего участника, который лишь со второго раза поймал канат, Глеб спокойно, но твердо проговорил:

— Давай. Пора.

— Ага, — откликнулась Алиса и рванула вперед, а потом вверх.

Почти сразу она упала и скатилась. Вернулась назад, снова разбежалась. Опять неудача. Кроссовки вязли в грязи, обеспечивая еще более ужасное сцепление с и без того скользкой поверхностью.

— Блин, — рыкнул Глеб, видя, как она снова съезжает на попе вниз.

Он не думал. Просто поймал Алису за плечи, не давая снова попробовать.

— Обойди, — велел он, — Больше времени потеряешь, чем штрафных припишут.

— Нет, — уперлась Алиса, — Смогу.

Она вырвалась и побежала опять. Результат был тот же. Вернулась на исходную, чуть не плача. Геллер снова ее приобнял, почти не удивившись, что она не сопротивляется. Заговорил в ухо, перекрикивая голоса других участников:

— Беги сейчас изо всех сил, хватай меня за руку.

— Что?

Прежде, чем она поняла, что он задумал, Глеб рванул на Эверест сам. Его сил и взрывной энергии хватило, чтобы добежать и схватиться за канат. Он повис на нем вниз головой, как орангутанг, держась одной рукой, протянув вторую, крикнул:

— Давай!

Алиса услышала его даже через гул болельщиков. Она не думала. У нее был шанс. Последний. Она должна была его использовать.

Сердце колотилось где-то во рту, пока она неслась вверх. Видела только руку Глеба. Его уловки хватило. Алиса схватила Геллера за предплечье изо всех сил. На этом они кончились. Хорошо, что Глеб тоже смог вцепиться в нее, не давая соскользнуть вниз. Он согнул руку в локте, поднимая свою драгоценную добычу вверх.

— Лезь по мне, — скомандовал хрипя.

— Но… — пискнула Алиса, болтаясь, как сосиска.

— Лезь, Лис! — рявкнул Глеб, — Давай.

И дурак бы понял, что ему тяжело. Алиса не стала спорить и вставать в позу. Не в том она была положении. Цепляясь за его майку и шорты, полезла вверх к канату.

— Фак-фак-фак, — ругалась она, стараясь не задеть его грязными кроссовками.

Глеб умудрялся ржать лающим, нервным смехом.

— На лицо не наступи, — угорал он.

— Ты дебил, — откликнулась Алиса, хватая канат.

— Знаю. Держишься?