Кот, который плыл вверх по ручью
Шрифт:
Идя по тропе у кромки воды, Квиллер с присущей ему методичностью обследовал хижины.
Номер один: маленький белый автомобиль с номерными знаками Флориды. Окна хижины открыты. Женщина поет арию из оперы Гилберта и Салливана [3] — это не запись, а живой голос.
Номер два: никаких машин. Оглушительно вопит телевизор. Во дворике перед хижиной маленький мальчик бросает камешки в уток. Квиллер выбранил его, и тот убежал в дом, где пронзительный голос сделал ему выговор за то, что он
3
Оперы Гилберта и Салливана— популярные английские комические оперы композитора Артура Салливана (1842–1900) на либретто Уильям Гилберта (1836–1911), которые впервые были поставлены в лондонском театре «Савой» в 1875–1896 гг. Наиболее известные: «Крейсер „Пина-фор“», «Микадо», «Пираты Пензанса» — время от времени возобновляются.
Номер три: новенький «лендровер» на парковке. Стереосистема играет квинтет Шуберта «Форель». Интересно, не написал ли он также сонату «Утка», концерт «Белка» и рапсодию «Москит»?
Номер четыре: никаких автомобилей. На крыльце сидит крупная женщина. «Чудесный день!» — сказал Квиллер. Она в ответ лишь бросила на него сердитый взгляд. Он решил, что она глухая.
Номер пять: никаких признаков жизни.
Дальше по течению стоял лодочный сарай, где можно было взять напрокат каноэ, а на некотором расстоянии от него — Старый Каменный мост, которым пользовались теперь только рыболовы.
Вернувшись в гостиницу, Квиллер увидел стремянки, прислонённые к башенке, и работников, которые усердно мыли окна.
В холле его окликнул Ник:
— Комната в башенке вылизана, но кошки просто неистовствуют. Им не нравится, что их заперли в спальне.
Даже внизу были слышны возмущённые вопли Коко и пронзительный вой Юм-Юм. Квиллер поднялся по лестнице на свой этаж и освободил сиамцев из заточения.
«Потише, пожалуйста! — умолял он. — Вы хотите, чтобы нас отсюда выставили?»
Дверь в башню была открыта; лестница выглядела настоящим произведением искусства; окна сверкали. В комнате осталась старая мебель — разрозненные предметы спального гарнитура. Очевидно, никто про них не знал, когда из особняка вывозили движимое имущество Лимбургеров.
Две любознательные кошки осторожно вступили в башню, но, вместо того чтобы взбежать вверх по винтовой лестнице или уставиться в окна, они начали обнюхивать мебель.
— Кошки! — изрёк Квиллер. — Кто может их разгадать?
Коко попытался открыть ящик туалетного столика. Юм-Юм изучала киску в треснувшем зеркале.
Только старых друзей можно пригласить на обед в последнюю минуту, а Райкеры были именно такими друзьями. Арчи Райкер, издатель «Всякой всячины», вырос вместе с Квиллером в Чикаго. Милдред Райкер, уроженка Мускаунти, вела теперь кулинарную рубрику в этой газете. Она была такой уютной и открытой, что всякий немедленно проникался
Дабы подогреть интерес к отелю, Квиллер намекнул на фантастическое открытие, которое станет сенсационной находкой для газеты. Райкеры явились ровно в шесть.
— Добро пожаловать в гостиницу «Щелкунчик»! — приветствовал их Квиллер.
— Им следовало бы назвать её «Беличий дом», — пошутил Арчи.
Однако на него произвела сильное впечатление резьба по чёрному ореху. Милдред пришла в восторг от кораллового оттенка стен и скатертей, уверяя, что все хорошо выглядит в этом окружении. Оба были удивлены, услышав, что яркий оттенок достигнут за счет того, что в краску добавили измельченной ореховой скорлупы.
Они уселись за столиком в нише у окна, наслаждаясь июньским вечером и забавными прыжками белок. Милдред сказала:
— Как жаль, что с нами нет Полли! Квилл, от неё были какие-нибудь вести?
— Но она же уехала только вчера. Её сестра прилетит из Цинциннати и встретится с ней в Вирджинии.
— Ты когда-нибудь видел её сестру? — осведомился Арчи.
Квиллер игриво ответил:
— Нет, и порой я сомневаюсь, есть ли у Полли на самом деле сестра в Цинциннати.
— Может быть, у неё в Цинциннати другой мужчина? — предположил Арчи.
— Как вам обоим не стыдно! — укорила их Милдред. — Вы были скверными мальчишками, а теперь стали скверными мужчинами!
Двое друзей обменялись шаловливыми взглядами, и Арчи радостно произнёс:
— В четвёртом классе Квилл сочинил непочтительные стишки о наших учителях. Я помню такое:
Грозная мисс Перкинс, плоская как доска, Хоть и старая дева, а смотрит свысока.— Не самое лучшее из моих двустиший, — заметил Квиллер. — Арчи продавал их на школьном дворе по пенни за штуку. Вот в чем была наша ошибка: мы поставили дело на коммерческие рельсы.
Арчи заказал мартини и предложил ознакомиться с меню.
— Сегодня вечером по телевизору документальный фильм, который я бы хотел посмотреть.
— Какие-нибудь горячие новости из большого города, Арчи? — спросил Квиллер. — Я выехал сегодня в восемь утра.
— Ну так вот! — вмешалась в разговор Милдред. — Фрэн Броуди видели в ресторане «Конь-огонь» с доктором Преллигейтом. Они обедали и пили шампанское! Все гадают, насколько это серьёзно.
— Что значит «серьёзно»? — перебил её муж. — Вот мой обед — это действительно серьёзно.
Подали салат, и Милдред заговорила как по писаному, будто строчила материал для своей рубрики:
— Исторически салаты предназначались для того, чтобы освежиться перед десертом. В ресторанах их начали подавать в самом начале, чтобы клиенты не томились в ожидании бифштекса. Хозяйки подавали салаты в начале трапезы, так как детишки и мужья их терпеть не могли, а перед обедом у них зверский аппетит.
— Как я понимаю мужей! — заявил Квиллер. — Терпеть не могу салаты.