Кот, который проходил сквозь стены (сборник)
Шрифт:
– Я уже давно об этом думаю.
– Что происходит между тобой и Дэном? Или ты не хочешь об этом говорить?
Ее взгляд блуждал по комнате, она как будто искала слова.
– Я не знаю. Это потому что… Я – это я, а он – это он. Не хочу утомлять тебя подробностями. Может быть, это эгоистично, но знаю, что без него жила бы лучше. Он тянет меня вниз, Джим.
– Он ревнует тебя к твоей работе? – Квиллер вспомнил о шестистах тарелках.
– Ты угадал. Может быть, и не отдавая себе отчета, Дэн безумно завидует мне. У него никогда не было особенных успехов. А обо мне пишут прекрасные
– Так что же ты молчишь?
Она пожала плечами:
– Хотела быть хорошей женой и не опережать своего мужа. Я знаю, это устарело. У меня только один путь стать свободной и настоящим художником – это развестись с Дэном. Я трачу себя понапрасну. Ты знаешь, сколько мне лет? Мне хочется жить с удобствами. Надоело шить одежду из остатков и водить допотопный «рено» с огромной дырой в полу.
– Тебе нужно посоветоваться с людьми, знающими законодательство, – предложил Квиллер. – Почему бы тебе не обсудить это с Маусом?
– Я уже говорила с ним. Его фирма не занимается разводами. Он отправил меня к другому адвокату. И теперь я в безвыходном положении.
– Почему?
Она улыбнулась своей беспомощной улыбкой:
– У меня нет денег.
– Это серьезно, – согласился Квиллер.
– У меня было немного собственных денег до того, как мы поженились, но Дэн ухитрился как-то отобрать их у меня. Ты знаешь, я никогда не любила заниматься финансовыми проблемами, поэтому и не спрашивала его об этом. Я поступала глупо? Но я была слишком занята работой. Она поглотила меня полностью. Я не могу не держать глину в руках. – Она задумалась на минуту, а потом тихо добавила: – Но я знаю, как мне достать немного наличных денег… При помощи невинного шантажа.
– Джой! – взорвался Квиллер. – Надеюсь, ты шутишь.
– Я не преступлю закона, – сказала она холодно. – Я нашла на чердаке в мастерской документы, которые заинтересуют кое-кого. Не пугайся так, Джим. В этом нет ничего страшного.
– Не делай этого! Ты можешь навлечь на себя беду. – Квиллер потер в задумчивости усы. – Сколько тебе нужно денег?
– Наверное… Я не знаю… Может быть, тысячу для начала… О Джим, я больше не могу! Иногда мне просто хочется прыгнуть в эту ужасную реку!
Джой сидела, напряженно выпрямившись, на ручке кресла. На мгновение свет лампы сделал явными морщинки вокруг ее глаз и рта.
– У меня немного сбережений, – сказал Квиллер, – последние несколько лет меня преследовали неудачи. Но недавно я получил в издательстве денежный приз и могу одолжить тебе до семисот пятидесяти долларов.
– О Джим, как мне отблагодарить тебя? – Она порывисто поцеловала его, потом вскочила, схватила Коко с голубой подушки и принялась бегать по комнате, держа удивленного кота в руках.
Квиллер подошел к столу, чтобы выписать чек, хотел надеть очки, потом передумал: очки его не красили.
Джой заглянула через плечо и еще раз поцеловала его в висок, все еще держа в руках взвизгивающего Коко.
– Налей
После того как Джой ушла, он прикинул, сколько у него осталось денег, и пожалел, что купил новый костюм и весы. Расписка. Он посмотрел на подпись Джой. Почерк ее совсем не изменился, все буквы выглядят как одна. И никаких надстрочных точек и знаков – даже свое собственное имя она пишет как «Джон». Совсем так, как много лет назад.
Смешная, любящая, веселая, капризная Джой, подумал Квиллер. Что ожидает нас обоих в будущем?
Кошки вели себя более или менее прилично. Коко был умудренным жизнью холостяком, со своими собственными представлениями об этикете.
– Хороший кот, – сказал Квиллер и, поглощенный своими мыслями, повторно покормил кошек обедом. Он открыл банку омаров – рождественский подарок внимательной Мэри Дакворт. Коко будто взбесился, бегая по комнате и издавая трели, перемежавшиеся грудным басом.
– Как вы думаете, правильно ли я поступил? – спросил Квиллер. – Ведь я снова на самом дне финансовой ямы.
Однако, занятый своими мыслями, он не сразу заметил, что Коко давно умолк.
Закончив пировать, Коко и Юм-Юм улеглись спать в кресле, а Квиллер провел первую ночь в новой кровати. Лежа на боку и глядя в окно, он видел огромное темно-синее небо и полоски огней на противоположном берегу реки. Он долго не мог заснуть. Не прошлое, а будущее гнало сон прочь. Он впитывал все звуки своего нового дома: гул машин на Ривер-роуд, гудок одинокой лодки, музыку, льющуюся из радио где-то поблизости, скрип тормозов и шуршание шин по гравию.
Он подумал, что это мог быть Маус, возвращающийся с вечеринки, или Дэн Грэм вернулся с делового свидания на стареньком «рено». Скрипнула гаражная дверь, прошелестели шаги по кафелю в Большом зале. Где-то закрылась дверь, послышался шум приближающейся грозы, и небо вспыхнуло розовым.
Квиллер не знал, когда наконец заснул и сколько спал, но проснулся от крика. Слышал ли он этот крик на самом деле, или это был сон, он не мог сказать. Ему снилось какое-то нелепое восхождение на гору. Он стоял гордо выпятив грудь на снежно-белой вершине картофельного пюре, окруженной морем коричневого соуса. Кто-то кричал, предупреждая его о чем-то. От этого крика он и проснулся.
Он поднял голову и напряженно вслушался. Тишина. Крик, подумал Квиллер, был частью как бы звукового оформления сна. Он включил настольную лампу, чтобы посмотреть на часы, и именно в этот момент обратил внимание на кошек. Они тоже подняли головы – они вслушивались: уши напряжены, головы медленно двигались, очевидно, следуя за звуком. Кошки что-то услышали. Это не был просто сон. И все-таки, сказал себе Квиллер, это мог быть скрип тормозов на Ривер-роуд или лязганье гаражной двери. На границе между сном и явью все шумы усиливаются. В это мгновение он вполне отчетливо услышал скрип дверных петель, за которым последовал гул мотора. Он вскочил с постели, подбежал к окну и увидел отъезжающий яркой окраски автомобиль с откинутым верхом. Он посмотрел на часы. Было три часа двадцать пять минут.