Кот, который сигналил
Шрифт:
– Если она вернётся, попросите её позвонить мне, – сказал он деловым тоном, а про себя подумал: „Ей только больного кота не хватало, чтобы совсем потерять голову!“
Вернувшись в амбар, он загрузил сумку-холодильник напитками и отправился на машине вниз по дорожке за почтой. На строительной площадке Эдди, наклонясь над визжащей настольной пилой, отпиливал доски так, будто резал хлеб, в то время как двое помощников лазили по каркасу здания, загоняя гвозди в бревна слаженными ударами.
– Бог в помощь! – ободряюще крикнул Квиллер.
– Да-а. – протянул Эдди, направляясь в его
– У вас получится длинный день, – сказал Квиллер.
– Да… ну… парень из Кеннебека на ночь уступает мне бульдозер подешевле.
– Как вы перевозите всё это в такую даль?
– На платформе-прицепе.
– Вы живёте в Кеннебеке? – спросил Квиллер. – Там есть ресторан, где подают превосходные бифштексы.
– Не-а, я живу в… ну… за городом.
– А где Дурли? Всё ещё в запое?
– Вы чего, не слыхали? Он допрыгался!
– Вы имеете в виду, что он погиб? Авария?
– Не-а. Драка в баре.
– Ужасно, – выдохнул Квиллер. – Вы ведь с ним, кажется, давние знакомые?
– Да… ну… мне надо работать.
Возвращаясь к себе, Квиллер размышлял о том, почему Эдди счёл нужным скрыть свой адрес в Индейской деревне. Новый квартал на реке Иттибиттивасси считался, по меркам Мускаунти, шикарным: в нём поселились молодые профессионалы, те, что ходили с кейсами и носили модные прически; Фран Броуди, Двайт Сомерс, Хикси Райс и Элизабет Харт жили там. Эдди, с его грубой наружностью и ржавым пикапом, едва ли вписывался в их среду.
Квиллер вошёл в амбар как раз вовремя, чтобы услышать телефонный звонок и увидеть, как Коко скачет вверх-вниз, словно на батуте. Звонила Полли, очень обеспокоенная. Бутси попал в больницу. У него обнаружили симптомы кошачьей моченепроводимости. Возможно, потребуется операция.
– Я тебе говорил! – отреагировал Квиллер на её невеселый отчёт. Множество раз он предупреждал Полли, что она закармливает Бутси; кот объедался, чтобы компенсировать своё одиночество; всё, что ему было нужно, – это товарищ. Потом стал утешать её, бормоча ободряющие слова: – Ты вовремя заметила неладное; Бутси в хороших руках; этот ветврач очень опытный; Бутси ещё молод и обязательно поправится; не поговорить ли об этом за ужином в „Старой мельнице“?
– Нет, – сказала Полли. – К сожалению, я дежурю и библиотека сегодня открыта до девяти.
Когда Селия приехала на „тайное совещание“, шел мелкий дождь – даже и не дождь, а так, морось. „Хорошо для цвета лица“, – говорили в таких случаях в Мускаунти. На Селии был полиэтиленовый шлем, завязанный под подбородком.
– Кто же ожидал дождя? – удивлённо проговорила Селия.
– В Мускаунти мы всегда ожидаем неожиданностей. Входите и поведайте мне о волнующих событиях, которые произошли за день в Круглом доме. Был ли Ригли гвоздём программы? А может, Тиш раскололась и обо всём рассказала? Не подложила ли Флорри бомбу в лифт? Всё это будет получше мыльной оперы.
– Я решила не брать с собой Ригли, – сказала Селия. – Он очень сильно испугался во время поломки макета. Я извинилась и объяснила,
– Я горжусь вами, Селия.
– Ладно, погодите, это ещё не всё. Когда я приехала, обе – Тиш и Флорри – стиснули меня в объятиях и заявили, что весь уикенд скучали без меня, после чего предложили мне поселиться у них. Вместе с Ригли! Я чуть не упала! Нужно было соображать быстро, и я, поблагодарив, ответила, что ко мне из Иллинойса приезжает внук, который в сентябре пойдёт в школу в Пикаксе. Но они сказали, что и Клейтон может жить у них! Тронутая их великодушием, я обещала подумать об этом предложении. Вот так так!
– Неплохой поворот событий, – прокомментировал Квиллер.
– Итак, мы обедали и болтали о том о сём. Тиш, между прочим, читает вашу колонку, шеф, и с восторгом отозвалась о той, которая посвящена сладкой кукурузе. Я просто умирала от желания сказать ей, что знакома с вами, но не сказала. Они расспрашивали меня о Клейтоне, а я поинтересовалась, много ли у них родственников. У Тиш есть брат – сестер нет; бабушка умерла, тети и дяди разъехались, дед, в прошлом машинист, сейчас на пенсии и живёт в Содаст-сити. А теперь – грустная часть. Он живет в двадцати милях от них и никогда их не навещает! А бабушка даже ни разу не прислала открытку ко дню рождения! Тиш никогда не видела обоих. Это очень странная семья, шеф!
– А о собаке что-нибудь говорили?
– Я спросила, не собираются ли они завести другого сторожевого пса. Сказала, что у моего внука есть немецкая овчарка, тут глаза Тиш наполнились слезами, и она заговорила о Заке, о том, какой он был славный и ласковый. Она сказала, что, возможно, его убил лучший друг её брата: у них произошла какая-то бурная ссора. Разве это не ужасно?
Квиллер согласился с ней, но удивлён не был. Части головоломки начинали складываться.
– А вам удалось вызвать её на разговор о Ссудном банке?
– Пока нет, но я на полпути. Когда мы с Тиш остались вдвоём, я сказала ей, что она – замечательный человек, так как отказалась от учебы в колледже и осталась дома, чтобы ухаживать за матерью. Ещё сказала, что работа в офисе, вероятно, ужасно скучна для такой талантливой девушки. Тогда она показала мне вырезку с рецензией на книгу, рецензию она написала для вашей газеты, и ей за это даже заплатили! Тиш была так взволнована тем, что напечатали её имя! Рецензию она подписала „Легация Пен“. Девичьей фамилией Флорри… Я спросила её, какую работу она выполняла в конторе, и она ответила, что занималась всем понемногу. Такое впечатление, что она боится об этом говорить.
– Вы всё делаете правильно, Селия. Думаю, скоро эта странная семья воссоединится. Их дед достиг того возраста, когда очень многие оглядываются на прожитую жизнь, испытывая угрызения совести и желая как-то загладить прошлые ошибки. Я говорил об этом мистеру Пену во время нашей с ним беседы. Поэтому, Селия, постарайтесь завтра выяснить, что думают по этому поводу обе женщины.
– Я знаю, что им ужасно этого хочется!
– Тогда вы ничего не имеете против того, чтобы заехать за старым джентльменом в Содаст-сити?