Кот по имени Сабрина
Шрифт:
— Уилбур, но это ужасно!
— Крысиная возня. Не мое дело. По мне, так все прекрасно. Усаживайся, Сабрина, и позволь старому морскому коту поведать тебе о необъятном мире, который простирается за пределами твоего мирка. Я могу рассказать истории, от которых у тебя шерсть дыбом встанет. Да, прекрасна жизнь в открытом океане, с ветром в усах и грохотом дизеля в ушах.
— Я как раз и хотел попроситься с вами в плаванье.
— Проехаться «зайцем»? Ха-ха! Давненько на борту у нас не было безбилетных пассажиров, — Глаза Уилбура округлились от этой забавной мысли, — Конечно, это потребует кое-какой подготовочки. Надо выработать соглашение. Да, еще еда
— Я думал, что все путешествие длится не больше одного дня.
— Верно, верно. — Но чем больше Уилбур углублялся в размышления, тем мрачнее становился. — Конечно, охрана спохватится не сразу… И конденсация под палубным настилом ужасающая…
— Мне все равно.
— Верю, верю. Однако…
— Уилбур! — донесся требовательный писк.
— Иду, Хитрюга! — Он обернулся к Сабрине: — Подожди тут.
Но Сабрина не сдавался.
— Ты мне еще не показал корабль.
— Мы голодны, Уилбур!
Уилбур метался взад и вперед, не зная, на что решиться. Он жалостливо поглядел на Сабрину и устремился к дверному проему. Сабрина нырнул за ним в темное помещение, пахнущее машинным маслом и крысами. Это был совершенно незнакомый и возбуждающий запах. Уилбур уверенно двигался вдоль тускло освещенного коридора, и к нему присоединялись крысы, выскальзывающие изо всех щелей и отверстий. Значит, вот что такое корабль. И он, Сабрина, следует за корабельным котом, вовлеченный в его корабельные дела. Не так уж плоха эта жизнь. Он мог бы выдержать несколько лет такой жизни. Ветер в усах и грохот дизеля в ушах. Подружка в каждом порту. А как только он убежит и станет свободным, тут же переменит имя. Себастьян — вот достойное имя для кота. Оно останется в памяти потомков. Станет легендой морских побережий. И С ТЕХ ПОР КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА ДУЛ СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР, А ВОЛНЫ РАЗБИВАЛИСЬ ОБ ОБЛОМКИ «ЗОЛОТОЙ ЛАНИ», ОНИ СЛЫШАЛИ ПРИЗРАЧНОЕ МЯУ СЕБАСТЬЯНА, ГЕРОЯ СКАЛЫ ДРЕЙКА.
Тут пропасть крыс!
Они теснились в крошечном цейхгаузе, пищащие, воняющие, распространяющие ощущение безумного голода.
Уилбур вспрыгнул на полку, оставив Сабрину одного в окружении крыс, и тот сразу почувствовал, как они мысленно в него впились. Крыс было много, и все они думали об одном и том же. Это действовало на нервы.
Он услыхал глухой стук, потом другой. Поток овсяного печенья полился на пол кладовки. Крысы ринулись вперед, принявшись громко хрумкать и поспешно глотать. Уилбур спрыгнул вниз.
— Давай выбираться отсюда, — сказал Сабрина.
— Теперь можно. Я просто время от времени должен доставать для них еду. Вот и все.
Уже на палубе Сабрина спросил:
— А что, если еды не будет? Что они тогда станут есть?
— Крысы всегда что-нибудь найдут.
Затем последовала длинная, тоскливая пауза.
— Их так много, — вымолвил наконец Уилбур. — Приходится поддерживать хорошие отношения.
— Оруэлл! — Нед появился неожиданно и схватил Уилбура за загривок. — Опять крысы разбушевались! Развалился, чертяка! А ну мотай и разберись с ними! — Он швырнул Уилбура в распахнутую дверь и обернулся: — А ты кот миссис Пигго, верно? — На этот раз он не удосужился нагнуться. Грубый ботинок поддел Сабрину под пузо. — Ну-ка убирайся к черту с моего корабля!
Нога поднялась, выкинув Сабрину через фальшборт прямо на жесткие доски пристани.
Разъярившийся Сабрина не придумал ничего лучше, как сесть и демонстративно умываться. Безумная затея с безбилетным плаванием почему-то потеряла всякую привлекательность.
— Вы должны сказать ему, Франк.
Бигелоу
— Он по-настоящему заинтересован, миссис Пигго.
— Я полагаю, настало время называть меня Ханной, Фрэнк. Но только не Ханночкой. — Она тоже разглядывала Бигелоу, обрюзгшего, багрового. Удача, что сегодня холодно. Он из тех, кто не постесняется натянуть шорты и гавайскую рубашку до пупа. — Ни за какие коврижки не продам я своей фермы этому типу. Это бы значило — предать все то, ради чего мы с Чарльзом работали.
И вдруг Фрэнк сказал неожиданное:
— Пора перестать жить прошлым, миссис Пигго. Еще при жизни мистера Пигго вы затеяли битву, которую не могли выиграть. Я вижу, как все здесь месяц от месяца приходит в запустение. Бигелоу прав: единственный выход — вливать и вливать деньги. У вас и мистера Пигго денег не было.
— Не желаю и слушать, мистер Дрейк.
— Послушайте сейчас, потому что впредь я уже этого не скажу. Вы проигрываете сражение. Это не место для такой женщины, как вы. Оно снова дичает. Мы сегодня видели повсюду на болотах бобровые запруды — с наступлением весны все луга затопит. Ваше счастье, если не уйдет под воду и дом. Продавайте все сейчас, пока не поздно!
— Вы закончили, мистер Дрейк?
— Да.
— Тогда пойдите и скажите этому ужасному человеку, что он не сможет приобрести мое имение. И увозите его с острова немедленно!
Глава пятая
Все те мрачные дни, когда Чарльз лежал в ванкуверской больнице, бессмысленно глядя на бегущие по потолку палаты прозрачные трубки и мучая окружающих бредовыми речами, Ханна не расставалась с Эймей. Поначалу встреча со старой школьной подругой, которая снимала небольшую квартирку с окнами на гавань, показалась настоящей удачей. Но уже через неделю Ханна осознала свою ошибку.
Эймей возомнила себя спасительницей.
— Положись на меня, дорогая. — И она быстро состряпала диетический обед из вареной курицы и картофельного пюре. — Проглоти это, Ханна. Увидишь, тебе полегчает.
— Но, Эймей, болен Чарльз, а не я.
— Заблуждаешься. Поверь мне, Ханна, ничто так не убивает, как потеря любимого. Немногие это понимают.
— Никто не говорил, что Чарльз умирает.
— Ну вот, и ты туда же! Тебе трудно осознать собственную вину и смело глянуть в лицо будущему. И я тебя не обвиняю. Да еще эти странные намеки полиции насчет пальцев на ногах. Слава Богу, что пока они отстали. Я собираюсь тебе помочь, а вдвоем мы все осилим. — Она принялась загибать пальцы: — Первое. Бедняга может умереть. Ты думала о тратах на похороны? И не можешь же ты оставаться одна на Гарсии. Второе. Он выкарабкается, но останется недоумком до конца дней. Как ты сможешь и заботиться о нем, и одновременно зарабатывать на жизнь? Сиделка стоит целое состояние.
Эта женщина приводила ее в ярость.
— И третье. Вдруг он полностью выздоровеет? Ты об этом подумала?
Эймей смотрела на нее преданными, влажными, чуть выпуклыми глазами.
Она настояла на том, чтобы дважды в день сопровождать Ханну в больницу. Пытливо вглядываясь в Чарльза, Эймей прощупывала его, похлопывала и вела ученые беседы с медсестрами. На третий день она притащила карманный фонарик и посветила им в глаза Чарльзу, при этом многозначительно прищелкивая языком. Но Чарльз оставался к этому моменту безмолвным. Он уже перестал бормотать и лежал беззвучно и неподвижно, никого не узнавая. Это рассердило Эймей.