Кот по имени Семён Семёнович Горбунков
Шрифт:
– Пошел вон! – Ирина только глазами сверкнула в ответ на все пустые клятвы и враньё, щедро расстилаемое перед ней этим прощелыгой.
Она не могла не знать о том, что такие люди есть – время от времени слышала истории о таких «прощемившихся» в высшие научные эшелоны и выезжающих на том, что они были женаты или вышли замуж за кого-то «нужного».
Правда, себя она за такую «нужную» не держала – попросту знала, насколько дед холодно оценивает её таланты. Но это знала она, а не этот подлый тип, готовый ради нужных связей жениться на нелюбимой, врать ей, даже детей с ней завести, лишь бы привязать
– Как же я не поняла-то? А? Это мне так хотелось, чтобы меня любили, что я ничего не замечала, не видела, не слышала… Фу, противно-то как!
– Ах, вот оно как… прынцессочка дедова, да? До простых смертных нам и дела нет, да? – Сергей, словно в стену с разбегу врезался, осознав, что все его старания пошли прахом, а раз так, можно уже и не изображать что-то этакое! – Куда уж обычному парню до тебя, да, дрянь питерская?
Он шагнул было к ней. Нет, ударить и не думал, а вот схватить за плечи, потрясти, душу отвести, глядя на её страх, утешиться хоть этим, внезапно очень захотелось.
Прилетевший в челюсть кулачок, разумно укрытый несколькими слоями плотной льняной ткани, отбросил его обратно в ванную, а Семён Семёнович, бросившийся ему под ноги и красиво заплетший конечности недруга, непринуждённо уронил его на пол. Кусок мыла, на которое прилетел несостоявшийся жених, доделал начатое хозяйкой и её котом.
– Нда.. надо было его сначала развернуть к двери, а потом стукнуть! – деловито посетовала Ирина. – Ааааабидна, однако! Интересно чего он так вопит? Cёмочка, ты не в курсе? Ну, на пол грохнулся и что? Отбил мозг сотрясением нижних полушарий? Эй, ты! Ударник матримониального фронта, чего ты так воешь? Чего-чего у тебя пострадало, болезный? Ой, нет, считай, что я не спрашивала. Вот это меня уже не интересует!
Выставить этого типа, травмированного в особо уязвимом месте обычным куском мыла, было не так просто, как кажется, но Ирина справилась, а закрыв и заперев за ним дверь, удалилась в комнату и… и вовсе даже она не плакала, а плюхнулась на кровать и рассмеялась.
– Это ж надо, а? Вошёл жаааних целый и невредимый, вышел брошенный, поцарапанный котом, ушибленный ванной в лоб, мной в челюсть, полом в филей и мылом в… самое дорогое, что у него есть – раз ни чести, ни совести, ни чувства собственного достоинства не наблюдается! Хорошо хоть мыльница в сражении не участвовала – мы бы ему вообще бы ничего целого не оставили.
Кот не очень понял перечень действующих лиц, зато чётко осознал, что враг изгнан с его непосредственным участием.
Вадим позвонил сестре как раз когда она готовила праздничный обед себе и Семёну Семёновичу – отметить баталию и собственную викторию, а заодно и конфузию бывшего женишка.
– Ты как? – обеспокоенный голос старшего брата почему-то заставил Ирину потереть глаза.
Макс звонил ей уже больше полугода, а Вадим всего несколько раз. И вот сейчас Ирина почувствовала, что ей становится тепло и с той каменно-заледеневшей стороны сердца, где жила память о старшем брате-гении, до которого ей никогда в жизни не дотянуться. Словно отвалилась эта ледяная зависть и извечное раздражение, разбитые вдребезги настоящим беспокойством и тревогой Вадима.
– Ира, ты плачешь? Слушай, я могу к тебе вылететь
– Ваааадииим, – проскулила Ира, – Я его сама побила!
– Че – го? – Вадим решил, что ему послышалось.
– Я его треснула так, как ты меня как-то учил? Помнишь? Меня мальчишки обижали, и ты показал, как бить? Ну, мне лет десять было, я ревела и тебе мешала.
Вадим помнил. Помнил и уткнулся лбом в стенку от безнадёжного желания вернуться туда, обратно в детство, вытереть слёзы Ирке, поколотить всех мелких паразитов, которые её задирали, резко сказать деду, чтобы он не смел обзывать ЕГО СЕСТРУ бестолковой и тупой. Только вот ничего не вернуть, и ей пришлось во всём этом барахтаться самой.
– Ир, ты прости меня! Я виноват. Я так виноват перед тобой. Я не… не защитил. Я был бесполезен.
– Как выяснилось нет, – сквозь слёзы рассмеялась Ирина. – Я всё-таки запомнила, как надо бить, и мы с Семён Семёновичем и мылом почти добили моего бывшего жениха…
– А Мыло это кто? – осторожно уточнил Вадим. – Семён Семёнович – это кот, мне Макс сказал, а вот Мыло…
– Вадька, я тебя люблю! – расхохоталась Ирина, – Слышишь? Тебя и Макса.
Где-то в небесном пространстве между Питером, Москвой и Новосибирском шел настоящий ледоход и ломались вековые льдины, освобождая что-то крайне нужное этим троим.
Несмотря на осень и холодные ветра, несмотря на возраст и жизненный опыт, несмотря на… на все эти очень разумные доводы и том, что надо любить только себя, а всё остальное – пыль, из давным-давно растёртых в мелкий порошок привязанностей, возникало что-то очень-очень тёплое, важное и нужное. Крепкое и нерушимое, ценное и настоящее.
– Я тебя тоже! – Вадим не видел, как счастливо улыбалась Ирина, вдруг обнаружившая, что вместе с тем несчастными дyрнeм она, похоже, избавилась и от своего вечного одиночества.
Одиночество ведь не выносит не только котов, но и родных, которые готовы прилететь к тебе за несколько тысяч километров, а также оно абсолютно и совершенно не переваривает слово «люблю», сказанное от души.
– Только я всё-таки к тебе прилечу. Позволь мне тебя проводить к Максу. Заодно и сам его увижу. Странное дело, соскучился я по вам обоим! Тем более, что у нас в Москве теперь племянница имеется – дочка Серёжки. Макс говорит, что она очень смешная… Навестим их. Ладно?
– А, знаешь, прилетай! Я… я буду так тебя ждать! Я ведь никогда не ждала старшего брата! – призналась Ирина.
– Хорошо, вот теперь у тебя будет такая возможность. Только ты так и не ответила, кто такой этот Мыл? – припомнил Вадим.
– А вот прилетишь, я тебе его покажу! – пообещала, расхохотавшись, Ирина.
Оказывается, это так приятно… Знать, что у тебя есть старшие братья, за которых можно спрятаться, укрыться за широкими плечами, борясь с детским желанием показать язык всем неприятелям разом! Можно представить брату кота по фамилии Горбунков и знать, что он тебя поймёт, можно даже с мылом его познакомить, и наслаждаться выражением его лица. Так много всего можно, когда чувствуешь себя нужной и любимой младшей сестрой.