Кот, проходящий сквозь стены
Шрифт:
– Спокойствие, босс! Вдохни поглубже. Сосчитай до десяти, пока не выдохнешь. После этого давай-ка потихоньку выбираться.
– Мы должны были бы посетить с тобой Ниагарский водопад. Я уже говорил тебе это? Говорил.
– Конечно, Ричард. Подними деревце. На этом перегоне я понесу и узел, и саквояж – в каждой руке по вещи. Держим курс на отметку нулевого притяжения?
– Да, но я возьму саквояж и дерево. А палку просуну в лямки саквояжа.
– Пожалуйста, не будь «macho» [8] , Ричард! Не сейчас,
8.
Мужлан, грубиян (искаж. исп.)
– «Macho» – слово унизительное, Гвен! Если ты его еще раз произнесешь, я тебя шлепну, скажешь в третий раз – побью этой палкой. И буду «macho», когда мне вздумается!
– Да, сэр, моя – Джейн, твоя – Тарзан! Возьми же деревце, пожалуйста.
Мы нашли компромисс. Я взял саквояж и пошел, опираясь на палку. Гвен рукой подхватила узел, в другую взяла деревце; узел явно перевешивал. Ее первоначальное предложение, должен признать, было более разумным: обе ноши весили не так уж много и, по мере продвижения к нулевой отметке, их вес падал. Я чувствовал глупость своего поведения и некоторую неловкость: ведь я поддался искушению не признавать себя калекой и доказать, что способен сам справиться с ношей! И непонятно, что хуже – поддаться глупому искушению или согласиться со своей немощью?
Достигнув оси космического спутника-цилиндра, мы оказались в невесомости и полетели вперед вместе со своим скарбом, пристегнутым к поясам. Гвен держала деревце двумя руками. Когда мы добрались до ее «кольца», Гвен взяла обе ноши, и я не стал препираться. Все путешествие заняло не более получаса. Вызвать бы лифт, но придется долго ждать: пресловутое «приспособление по охране труда» частенько задерживалось.
Гвен положила груз перед дверью квартиры и произнесла команду в переговорное устройство. Дверь не открылась. Не открылась, но заговорила:
– Миссис Новак, пожалуйста, позвоните сейчас же в Управление по жилищным вопросам. Ближайший терминал находится в кольце сто пять, у радиуса один тридцать пять, уровень притяжения ноль шесть десятых, рядом со стоянкой персонального транспорта. Разговор будет оплачен властями Голден Рула.
Нельзя сказать, что это меня сильно удивило, но я вконец расстроился.
Остаться без жилья – все равно что остаться без еды. А может, и хуже.
Но Гвен повела себя так, словно и не услышала мерзкого предложения.
Она лишь скомандовала:
– Садись на саквояж, Ричард, и не волнуйся. Не думаю, чтобы это заняло много времени.
Она открыла сумочку, покопалась в ней, вытащила острую шпильку и кусочек провода, возможно, развернутую скрепку. Что-то тихонько мурлыча, она стала колдовать с дверью. Я помогал ей тем, что не лез с советами. Не сказал ни единого слова. Это было трудно, но я выдержал.
– Готово, – произнесла она.
Дверь распахнулась. Гвен подняла мое японское деревце, нет, наше японское деревце.
– Прошу, милый! Поставь пока что саквояж поперек порога, внутри еще темно!
Я последовал
Совершенно невозмутимо она снова зашарила в сумочке, достала маленький фонарик и, светя им, вынесла из кладовки длинную отвертку, автомобильные пассатижи, продолговатый инструмент неизвестного назначения, возможно самодельный, и пару резиновых перчаток как раз ее размера.
– Ричард, будь любезен, посвети мне, пожалуйста!
Кожух с электрическим щитком находился над микроволновой плитой, он был заперт дверкой и украшен обычными ярлыками-заклятиями для отпугивания жильцов: «Опасно! Не вскрывать! Вызвать монтера!» и прочими. Гвен вскарабкалась на плиту, уселась наверху духовки и одним махом открыла дверку щитка. Не исключено, что подобным образом замок открывался и раньше.
Она принялась орудовать совершенно спокойно, все так же монотонно мурлыча и указывая мне, куда направлять луч фонарика. Разочек там что-то ярко полыхнуло, и она неодобрительно пробормотала:
– Ты что это, озорник? Нельзя так делать с Гвен!
Потом очень медленно что-то подкрутила, и наконец в квартире вспыхнул свет, а с ним и то, что делает жилище пригодным для обитания: свежий воздух, звук микроволнового мотора и все остальное.
Гвен закрыла дверку щитка.
– Ты поможешь мне слезть, милый?
Я ссадил ее, обнял и поцеловал в награду за труды. Она просияла:
– Спасибо, сэр! А я и забыла, что ты – мой! Как славно, однако, быть замужем! Мы должны жениться почаще!
– Может, сейчас?
– Ну уж нет, сейчас время обеда. Завтрак был обильный, но ведь уже перевалило за четырнадцать. Ты созрел для еды?
– Вполне, – ответил я. – Как насчет похода к «Неряхе Джо» или в «Аппиеву дорогу» у кольца сто пять? Или ты предпочитаешь ресторан пошикарней?
– «Неряха Джо» вполне подошел бы, я ведь не обжора, миленький. Но, мне кажется, не стоит отсюда высовываться, обратно можно и не попасть!
– Почему же? Ты так ловко справилась с замком.
– Ричард, во второй раз может и не удаться. Они просто еще не поняли, что замок для меня не препятствие. Но если это откроется, они поставят стальную пластину поперек двери. И я собираюсь с ними бороться не более, чем ты. Поэтому давай попируем здесь, потом я упакую свои вещи. Чего бы тебе хотелось на обед?
И тут я обнаружил, что Гвен спасла из моей кладовки все замороженные, а также упакованные стерильно продукты. У меня всегда запас чего-нибудь экзотического. Кто может знать, не захочется ли человеку, в разгар ночи работающему над рассказом, отведать мороженых устриц, о которых он только что написал? И не проще ли на этот случай их иметь под рукой? Иначе придется встать, выйти из убежища и заняться поисками страстно желаемого блюда. Но ведь это будет крахом творческого взлета!
Гвен выложила все, что хранилось и в ее закромах тоже. Обедая, мы обсуждали, как же быть дальше. Я сказал, что собираюсь позвонить дражайшему мистеру Миддлгаффу сразу после обеда. Она озабоченно возразила: