Кот, проходящий сквозь стены
Шрифт:
– Бабушка!
И как раз в этот момент рухнула дверь номера, и в нее ввалился какой-то тип. Хэйзел выстрелила в него. За ним внутрь влез второй, она и в него тоже пальнула.
Я пытался дотянуться до своей палки, лежавшей у ног Ксии. О черт!
– Дайте мне палку! Поскорее!
– Ну, ну, спокойнее. Лежите смирно!
– Дайте ее мне!
У Хэйзел оставался всего один заряд, а может ни одного. В любом случае настало время ее поддержать.
Я услышал еще выстрелы. С отчаянием подумав, что стреляла не она, а враг, я с невероятным усилием дотянулся до палки и
(И почему меня удивило, что у инвалида на коляске может быть оружие?) Хэйзел крикнула:
– Все на борт, двигайтесь, живо!
И мы двинулись. Я вновь поразился, когда из «транспорта» высыпало огромное (как мне показалось) количество юношей и девушек, поголовно ярко-рыжих. Они беспрекословно подчинялись Хэйзел. Двое внесли рабби Эзру, другие сложили его коляску и тоже передали ее «на борт». Чоу-Му и Гретхен поспешили войти в дверь, за ними последовал папа Шульц. Ксия нырнула в дверцу, оставив попытку вести меня. Это сделали двое рыжеголовых, мужчина и женщина. Мои окровавленные штаны шлепали за мной по полу, а сам я крепко вцепился в свою трость.
Я лишь немногое сумел разглядеть в «транспорте». Его входная дверь вела в четырехместную кабину для пилота и пассажиров. Значит, это мог быть космолет. А мог и не быть: панель управления выглядела совершенно необычной, и я не смог бы понять, как управляют машиной. Меня потащили между сиденьями к задней дверце в багажном отсеке поверх сложенной коляски рабби.
Я что, шел у них как багаж? Нет, я пролежал там недолго, потом меня развернули на девяносто градусов и пронесли через еще одну, большую дверь, снова повернули на девяносто градусов и уложили на полу. И слава богу, потому что впервые за много лет я почувствовал, что обрел нормальный земной вес.
Поправка: я этот вес ощутил еще накануне в баллистической трубе, а раньше – в космической развалюхе «Баджет джетс 17», да еще четыре дня назад в течение часа на Старой Макдональдовой ферме. Но на этот раз внезапное ощущение тяжести оказалось сюрпризом и длилось долго. Я потерял довольно много крови, и мне было тяжеловато дышать, да еще кружилась голова.
Я сам себя пожалел, когда увидел выражение лица Гретхен. Она выглядела испуганной и несчастной. Ксия сказала:
– Опустись на пол, дорогая, ложись рядом с Ричардом, так будет лучше.
Ричард, вы не могли бы немного подвинуться? Я бы тоже легла на пол, мне что-то нехорошо!
И я оказался как бы в люльке между двумя женщинами и не испытал ничего, кроме качки.
Когда-то я проходил тренировки с ускорением в два «g», то есть с силой тяжести, в двенадцать раз превышающей лунное притяжение. Но это было много лет назад, а теперь-то после пяти лет жизни в режиме небольшого притяжения, да еще ведя сидячий образ жизни!
Явственно ощущалось, что Ксию и Гретхен вовсе не волнует факт нашего совместного возлежания на полу. Как и меня.
Моя возлюбленная супруга возникла на пороге, неся миниатюрное деревце. Она поставила его на пол, послала мне воздушный поцелуй и начала опрыскивать растение.
– Ксия, – предложила
Слова Хэйзел заставили меня оглядеться. Мы находились как бы в «ванной». Она не была «освежителем», каким оборудуются четырехместные космолеты или какой был, например, в «Раффлзе». Это помещение выглядело античным. Доводилось ли вам видеть обои с рисунком, изображающим фей и гномов? А впрочем, доводилось ли вам видеть вообще какие-нибудь обои? Или огромную железную ванну на лапах с когтями? Или унитаз с деревянной крышкой и верхним сливным бачком? Этот «санузел» был заполнен экспонатами, попавшими сюда как бы прямехонько из музея истории материальной культуры.
Если только забыть, что все предметы были новенькими и ярко сияли…
Я подумал: а сколько же крови из меня вытекло? И что мне такое мерещится?
– Спасибо, Гвен, но мне это вряд ли поможет, – откликнулась Ксия. – А ты, Гретхен, хотела бы полежать в воде?
– Я вообще не хочу двигаться!
– Это не надолго, – утешила их Гвен. – Гэй сделал два сдвига во избежание бомбежек, но теперь мы идем на посадку. Ричард, как ты себя чувствуешь?
– Стараюсь обрести чувства.
– Конечно, ты их обретешь, милый! Впервые после года на Голден Руле я ощущаю свой вес. Но контраст не слишком резок, так как я там ежедневно упражнялась при одном «g». Миленький ты мой, насколько тяжела твоя рана?
– Я не знаю.
– Ксия?
– Большая потеря крови и резаное ранение мышц. Двадцать-двадцать пять сантиметров в длину и довольно глубоко. Не думаю, что задета кость. Мы наложили тугую повязку. Если на корабле есть оборудование, рану хорошо бы обработать ультразвуком, а повязку усовершенствовать.
– Вы и так все сделали превосходно. Мы вот-вот сядем, а там уже окажут квалифицированную помощь, и будет все необходимое.
– Олл райт. Я и сама пока что не очень-то в порядке.
– Попробуйте расслабиться.
Хэйзел подняла мои окровавленные штаны.
– Простирну-ка я их, пока пятна не засохли.
– В холодной воде, – выпалила Гретхен, но, порозовев и засмущавшись, добавила: – Так велит мама!
– Ингрид совершенно права, дорогуша! – Хэйзел пустила воду в раковину умывальника. – Ричард, вынуждена признаться, что во время потасовки я потеряла твои новые костюмы!
– Костюмы мы можем купить снова. Но мне кажется… что я начинаю терять тебя!
– Мой добрый Ричард! Вот твой бумажник и еще кое-что. Опустошаю твои карманы.
– Давай-ка все мне, – я засунул изъятое в нагрудный карман рубашки. А где Чоу-Му? Мне показалось, что я его вижу, но был ли он с нами?
– Он в другом освежителе вместе с папой Шульцем и папой Эзрой…
– Да ну? И ты хочешь меня уверить, что в четырехместном космолете два освежителя? Ведь это четырехместник, не так ли?
– Он… он… а еще он имеет… «подожди, пока увидишь розовые сады».
И еще – плавательный бассейн!
Мне хотелось достойно отпарировать, но ничего не пришло в голову. К тому же я не понял: то ли насмешничает моя супруга, то ли говорит всерьез?