Кот, проходящий сквозь стены
Шрифт:
– Она, что же, тоже полезла в драку?
– Нет, она потащила тебя в номер, дав мне возможность прикрыть отступление. И все, что ей понадобилось здесь – так это чтобы ты отшлепал ее по попке. Пути Господни неисповедимы, дорогой. Для каждого мазохиста Он создает своего садиста, не так ли? А браки, как известно, совершаются на небесах!
– Промой-ка мылом свой ротик! Я вовсе не садист!
– Согласна, милый. Я могу исказить отдельные детали, но отнюдь не всю картину. Гретхен сделала предложение мне, прося твоей руки.
– О Господи! Это
– Все правильно. Она об этом все время думала, расставшись с нами, и во всем призналась Ингрид. Та просила меня помочь дочери войти в нашу с тобой семью, а не создавать нечто отдельное. И меня эта просьба нисколько не удивила: я же знаю, насколько велико твое обаяние!
– Боже мой! И что же ты ей сказала?
– Сказала, что одобряю, но, поскольку ты болен, надо подождать.
Теперь ты и сам можешь ей ответить, тем более что она находится тут же, на берегу бассейна.
Глава 23
Не откладывай на завтра то, чем можешь насладиться сегодня.
– Я возвращаюсь в свою палату. Мне нехорошо, – сказал я, покосившись на крапчатую от солнца и листвы воду бассейна. – Не вижу никакой Гретхен.
– Прямо напротив и правее. Видишь, сидят рядышком блондинка и брюнетка. Гретхен – блондинка.
– Вот уж не рассчитывал, что она может оказаться брюнеткой, – буркнул я, вглядываясь.
И тут брюнетка помахала нам рукой. Поняв, что это Ксия, я махнул в ответ.
– Давай присоединимся к ним, Ричард. Оставь трость и вещи на скамейке – здесь их никто не тронет.
Хэйзел скинула сандалии и положила сумку поверх моей палки.
– А душ? – спросил я.
– Ты вполне чист, – ответила она. – Минерва выкупала тебя сегодня днем. Нырнем? Или войдем потихоньку?
Мы нырнули одновременно. Хэйзел скользила под водой, как тюлень. Я оставлял за собой впадину, в какой могла разместиться целая семья. Мы вынырнули прямо перед Ксией и Гретхен, заключивших меня в радостные объятия.
Мне говорили, что на Тертиусе простуд не бывает, равно как и других инфекций носоглотки, как, впрочем, и тех болезней, которые именуются «венерическими» и передаются через интимные контакты. Ну что же – на то он и Тертиус!
Губы Ксии источали пряный аромат, от Гретхен веяло свежестью, как от маленькой девочки, хотя по виду ее уже так не назовешь. Я получил возможность сравнить эти благоухания: стоило чуть упустить одно, как тут же властно охватывало другое. Снова и снова.
Наконец им надоело меня теребить, и мы вчетвером вошли в мелководную бухточку, заняли места за плавучим столиком, и Хэйзел заказала чаю «с калориями», то есть с маленькими пирожками, сандвичами, сладкими плодами, напоминавшими грейпфруты без косточек.
Я с ходу ринулся в атаку.
– Гретхен, когда я впервые увидел вас менее недели назад, вы, насколько мне помнится, еще не достигли тринадцати лет. Как же вам удалось за это время прибавить в росте пять сантиметров,
– Кто здесь упомянул мое имя всуе? Привет, Гретхен! Добро пожаловать домой.
– Привет, Тийна! Вернуться – это так великолепно!
Я приобнял Ксию.
– Вы тоже изменились. Помолодели на пять лет. И тоже должны объяснить это!
– Насчет меня – никаких загадок. Я же изучала молекулярную биологию и смогла здесь устроиться на работу в клинику. Они достигли в этой области невероятных успехов. Я работаю в клинике Говарда над экспериментальной темой «Джордж». Каждую свободную минуту я провожу в этом бассейне. Ричард, я научилась плавать! Ведь среди моих земляков лунни этого никто не умел! А солнце, а свежий воздух! В Конгвилле я сидела взаперти под искусственным светом, дыша консервированным воздухом и торгуясь со всякими идиотами по поводу бумажного хлама. – Она глубоко вдохнула (что резко обрисовало ее бюст) и выдохнула воздух. – Я же здесь заново родилась! И не удивительно, что стала выглядеть моложе.
– Олл райт, ваши объяснения приняты. Но как же насчет Гретхен?
– Бабушка Хэйзел, он что, дразнится, что ли? Совсем как Лазарус.
– Дразнится, дразнится, любушка. Расскажи ему, чем ты занималась и почему так подросла.
– Ладно. В то утро, когда мы сюда прибыли, я спросила у бабушки Хэйзел совета…
– Не обязательно называть меня «бабушкой», дорогуша!
– Но ведь Кэс и Пол вас так называют, а я на два поколения моложе!
Они требуют, чтобы я называла их «дядями»!
– Я покажу этим «дядям»! Нечего тебе знаться с Кастором и Поллуксом, Гретхен, они могут плохо повлиять на тебя.
– Олл райт. Но по-моему, они добры и прекрасны. Хотя и задиры. Мистер Ричард…
– Не надо называть меня «мистером».
– Хорошо, сэр. Так вот, Хэйзел была очень занята – ведь вы ужасно болели – и передала меня Морин, а та попросила Дийти поучить меня «галакте», истории, основам теории шестикоординатного пространства-времени и описанным в литературе парадоксам. Концептуальная метафизика…
– Притормозите, Гретхен! Вы меня уморите!
– Потерпи, Ричард, – посоветовала Хэйзел.
– Главное, – продолжила Гретхен, – заключается в том, что Тертиус и Луна (я имею в виду нашу Луну, а не здешнюю) находятся на разных временных осях, под прямым углом друг к другу. И если бы вы были здоровы, я осталась бы здесь с вами. Эта планета еще почти не освоена, и иммиграция приветствуется. Но оставалась проблема папы и мамы – они же могли подумать, что я погибла! Поэтому Кас и Пол доставили меня обратно на Луну (на нашу Луну, а не ту, что находится на здешней временной оси), а Дийти поехала со мной. И мы прибыли в «Иссохшие кости» вечером пятого июля, меньше чем через час после моего отбытия оттуда на «блошке» Сайласа Торна.