Кот (сборник)
Шрифт:
Они все время говорят. Эти люди.
Они трындят, тарахтят.
Они занудствуют.
А я вот не могу от этого. Я болею. Я заражаюсь их косноязычием.
Вы заметили, как я теперь строю фразу – «а я вот не могу от этого»?
Ужас. Жуть. Умираю. Срочно.
И мне срочно нужен Наполеон. Где мой Наполеон? Где он, мой любимый убивец?
Мне требуется лечение.
Незамедлительно.
И вылечить меня можно только красивым изречением.
– Мой маршал, – Наполеон
Они приводят в движение орды. Они сминают границы. Они стирают в пыль народы и царства.
Упразднение пороков истребило бы историю.
А с ней и весь человеческий род.
Ибо!
Добродетель вредна скелету человеческого духа.
Молодец. Не знаю, могу ли я хвалить Наполеона, но очень хочется.
Хочется, знаете ли, иногда потрепать по плечу великого корсиканца и сказать ему: «Милашка».
Но все это только тогда, когда он исчезает.
При нем же я чувствую себя его военачальником.
А внутри у меня струятся соки.
Это соки любви.
К Франции, конечно.
И меня все тянет крикнуть: «Да здравствует император!»
А что скажут другие призраки?
– Мой верный Эдвард! – Генрих Восьмой, как всегда, пребывает в сомнениях. – Мне кажется, в королевстве пора вводить парламент.
– Ваше величество, – заметил я, – мудрость самодержца порой выражается в его способности к самоограничению.
– Хватит болтать! – появляется его милая дочь. Она почему-то размером со спичку и вся окутана легкими облаками. – Величие нации не создается прыткими языками!
Она начинает носиться по воздуху, а я тем временем вспоминаю эпитафию на могиле великой куртизанки мадам де Бош: «В последнее время ей не моглось: она сильно чесалась».
И еще я вспоминаю эпитафии: «Его желания были скромны» и «Копать не строить», – он так всегда говорил.
Внезапно все призраки исчезают, и я решаю, что немного любви мне не повредит.
Только я делаю шаг в направлении любви, то есть собираюсь потереться о хозяина, как в каюту входит Юрик со стихами:
Если вас поставить ракомИ соски зажать в тиски,Привинтить гранату к сраке —Разлетитесь на куски.И я сейчас же испаряюсь, исчезаю в форточке, успевая в который раз подумать о государстве.
Кстати, люди, зачем мне ваше государство?
Зачем мне оно – то самое, о котором я, как мне кажется, неустанно пекусь?
Я, что, заболел неизлечимо?
Мне, что, делать нечего?
Зачем вообще коту любое государство?
Подумайте сами: кот – и государство!
Чушь какая-то.
Нет! Тайну возникновения мысли мне никогда не постичь! Это надо же: вылезаю в форточку и думаю о государстве!
Ну, может
«Государство, – скажут мне они, покидающие насиженные места с таким очевидным неудобством, – оно ведь лелеет. Оно пестует. Оно оберегает. Да-да, именно оберегает. И поднимает по утрам, и укладывает по ночам…»
«А затем насилует и пожирает», – отвечу им я.
Мы для него (коты особенно) всего лишь пища. И оно заинтересовано в том, чтоб эта пища была здоровой. Чтоб в ней не водилось соринок, волосинок.
Чтоб ее можно было поглотить в любую минуту.
Поэтому для государства главнейшим является вопрос нравственности.
Я просто вижу, как оно это говорит: «Важнейшим для нас является вопрос нравственности!»
Я вижу все это, пронзая своим мысленным взором пространство.
И меня сейчас же блоха кусает за яйца, и я тут же ее ловлю.
Как бы я хотел, чтоб блоха всякий раз кусала государство за яйца, когда оно говорит о нравственности.
Только оно произнесло: «Нравственность!» – а блоха хвать ее, и государство уже лезет себе в промежность и каждую шерстинку норовит пропустить через свои государственные клыки.
Ведь потерять нравственность, я вам так скажу, все равно что потерять… целомудрие.
Конечно, целомудрие.
Именно целомудрие.
Всенепременнейше целомудрие.
А целомудрие в моем понимании – это… как бы все это объяснить? Целомудрие – это… м… это мудрее быть целым.
Да.
Вот как я это вижу.
После чего мне хочется прочитать стихи о государстве, недавно мною же и сочиненные:
«Калуза сирака микола пендилаИ клямзила пуза сикама сечиГлобала минава срадила пидилаА касичи мука самона квачиНазрака! Назрака! Назракина сака!Закилала мука! Мавудава ва!И рамина сона какулава диваЛикуза пирала саники раздиваРыгала питара и бронива чи».После чего к ним хочется присовокупить стихи о родине:
«О, кали мати тукаЗык! Рапа туки дукаКлиминора загро палаШамини саки рап талаТрагирона выпень дилаЗада вона схаминалаТук! Кифона сраки срамКар! Пирона драки драм».И ещё о героизме:
«Тавра распендилаТыкие капы сапиИ вздохахонилаЛапой писара!А марыга замизнаяУжЗалобелила и запудила жала.Куд!Киманорные трепы заклюкатьИ монты затынить?!Моцаки!Пуки разъякилисьА шибаные раки растюнилисьВ самую мынруШкалы клетиру взатренилиШиба мазутина пизу растрямзилаИ пометурила закаметилая зесть».