Кот в мешке
Шрифт:
– А как ты это себе представляла? Ну, скажем, ты умрешь, а Малга обнаружит документы и что с ними сделает? Тоже будет свято хранить?
– Малга о них понятия не имеет, так что, скорее всего, выбросит, как и прочую макулатуру.
– Но ведь это не «прочая макулатура», а исторические документы.
– Думаешь, она заметит разницу? И потом, я так думаю: наверное, еще немного поживу, а потом уже никакие наследники не захотят копаться в моих бумагах. И никто не попытается извлечь пользу из порученной мне тайны. Так пожелала свекровь, поручая мне документы, и так думаю я. А что думаешь ты? Можешь представить,
Тут и думать нечего, мы с Алицией были одного мнения. Алиция шлепнула на себе очередного комара.
– Ты сразу бы стала дальней родственницей королевы, или, как это, свойственницей? – вздохнула я. – На твоем месте меня бы это тоже не обрадовало. Ну и вот… если они ищут именно это… Анита и Падальский, то следовало бы нам найти раньше. И уничтожить, или перепрятать хорошенько. С треском.
– С треском?
– Ну да, поднять при этом как можно больше шума, чтобы и они узнали и перестали искать. Лично я, из уважения к истории, предпочла бы хорошенько перепрятать. У историков ценится каждое подлинное свидетельство эпохи, чего бы оно ни касалось.
Вздохнув, Алиция одним махом убила на себе сразу трех комаров.
– Нет, ну скажи, почему так? Даже если бы на всю Зеландию летал один-единственный комар – непременно бы на меня налетел! Ты права. Поможешь? А сумеешь среди бумаг различить, какие старые, а какие современные?
– Сумею, особенно если они написаны от руки.
– Самые важные были рукописные. Кажется, я завернула их все в газету. Или только собиралась? И еще мне приходило в голову спрятать в переплет от какой-нибудь толстой книги, потому что бумаг было много. И тоже не помню, вложила или нет. Что ж, ничего не остается, как перерыть весь дом…
– Иначе это сделает Падла с присными…
– Чтоб их холера побрала… Ну ладно, завтра и начнем.
Мне трудно было даже мысленно представить, как это мы начнем. Зная Алицию… Я молчала, уставясь в черноту сада, и думала, думала…
– Послушай, Алиция, а с чего это тебе вдруг такой опасной кажется теперь именно Анита?
– Раньше изредка ко мне забегала. Теперь нет никакого предлога, а она все время у меня ошивается. И сегодня… Интересно, у кого из нас плохо со зрением? Ты что, не заметила, как изменилась она, когда заявился Зенончик со своими откровениями относительно итальянки? И как она не спускала с него глаз?
– Ну конечно же, я тоже заметила, как заблестели глаза Аниты, как она вся напряглась, как впилась в Зенончика с его требованием получить свою книгу. И потом тоже…
– Вот именно.
– А эта итальянка на самом деле существует или Зенончик ее выдумал?
– На самом деле, и действительно очень красива. Курва… Это я о комаре, не о ней. Да, очень, очень привлекательна, особенно для датчанина.
– Значит, нельзя исключить убийство по страстной любви.
– Да ты что, подруга? Совсем ума лишилась? Я про итальянку говорю – красивая, а не про Йенса. Вот если бы он пристукнул Памелу… Зенончику такая маленькая разница в голову не пришла, но тебе…
Я напомнила об итальянском темпераменте, на что Алиция задумчиво протянула:
– Интересно, кто Зенончику подсказал эту идею? Да ведь все равно главным подозреваемым будет Йене, ты по своим детективам знаешь: в таких случаях полиция первым
Потом мы поговорили о том, что неплохо было бы утром Алиции ознакомиться с местной прессой, небось Анита уже проболталась. И хорошо бы прослушать утренний информационный телевыпуск.
Памела никак не желала укладываться ни в одну из моих версий. Правда, я ее мало знала, относилась к ней равнодушно-настороженно из-за этой язвы, ее мамаши. И все равно… Жаль женщину. Пусть бы жила, даже если и сбрасывала ящики с лестницы в доме Алиции.
Но вот непреодолимое нежелание Алиции устраивать в доме генеральные поиски я поняла. И еще одно пришло мне в голову. Когда Алиция, ошалев от комаров, двинулась к дому, я остановила ее:
– Еще минутку. Раз искать надо бумаги, это следует организовать по-другому.
– Как по-другому? По нюху? А я думала – глазами…
– Балда, слушай внимательно. Я еще все продумаю, но мне уже кажется – искать надо в других местах. Сначала, разумеется, глазами, но теперь нас уже не интересуют раздутые тюки с мягким содержимым или мешок с железками и деревяшками. Высматривать надо что-то похожее на стопку бумаг, кипу, штабель… я знаю… что-то твердое и предположительно прямоугольное. Ну и книги…
Остановившись, Алиция оперлась спиной о стол на террасе и как-то странно посмотрела на меня. Я это хорошо заметила благодаря упомянутой уже яркой половинке луны. К тому же сюда, на эту часть террасы, падал свет из окон и от лампы над входной дверью.
– Слушай, – сказала она, – последний раз я перепрятывала это семнадцать лет назад. Помню, как раздумывала – сделать одну упаковку или поделить на части, пробовала и так, и так, перекладывала несколько раз, и не помню, на чем остановилась. Кажется, на одной упаковке. И учти, пожалуйста, следующее. Это не были ни картины, ни географические карты, ни средневековые пергаментные свитки, а просто обычная бумага. Можешь представить себе обычный лист бумаги? Ну, скажем, метрику. Или свидетельство о браке…
– Свидетельство о браке иногда делают на плотной бумаге, даже на картоне размером с хороший стол, украшая виньетками и прочими излишествами. Если бумаги разного калибра и плотности соберешь в кучу, старательно уложишь, выровняешь… как раз может получиться толстая книга крупного формата.
– Зенончик что-то плел о большой толстой книге…
– Вот именно. И надо было видеть, как Анита при этом смотрела на него!
– Но могло поместиться и в какой-нибудь коробке. Холера, напрочь забыла! Итак, у нас выбор: картонная коробка, большая книга или кипа в газете. И все это, надеюсь, ты тоже заметила, прекрасно помещается в мешке из-под кота, а также на какой-нибудь из книжных полок.
– И такое можно воткнуть между коробками с обувью, – подхватила я, – коробками стирального порошка, проспектами, альбомами всевозможного калибра и предназначения, в том числе и с фотографиями…
– …и еще между многим другим, – мрачно закончила скорбный перечень Алиция. – Как думаешь, они там закончили наводить порядок? Я уже не могу, комаров целые тучи…
– Закончили не закончили – все равно возвращаемся. Однако двери в ателье я бы заперла.
– Ну так запри. И тебе удобнее пройти здесь, садом, чем через дом. Войдешь в мастерскую и изнутри запрешь дверь.