Котел
Шрифт:
Он уставился в карту, чувствуя на себе пристальные взгляды фон Ольдена и Тиссена. Офицеры ждали его распоряжений. Некоторое время в голове Вилли не было никаких мыслей вообще, затем в его мозгу начала вырисовываться идея.
Если нельзя обойти укрепленный район обороны, если нет времени, чтобы сокрушить его мощным огнем, тогда остается только один выход. Как говорят пилоты-истребители, скорость – это жизнь. То же самое было вполне применимо и к наземной войне. Быстрый маневр мог послужить ключом к обороне противника, мог сорвать его планы и помочь захватить инициативу. Этот принцип лежал в основе германской военной доктрины.
Вилли посмотрел на командира 192-го
– Когда вы сможете начать атаку, подполковник?
– Через час. Может быть, через два, – пожал плечами Клаус. – Когда мы подойдем к реке, мне понадобится время, чтобы разобраться поротно, разведать территорию и проинструктировать офицеров. Кроме того, мне понадобится поддержка танков 4-го батальона.
– Нет, – качнул головой фон Силов и посмотрел на север. – Чем дольше мы провозимся, тем больше у поляков будет времени, чтобы окопаться. – Он повернулся к фон Ольдену и добавил: – Так что не тяните резину, подполковник. Атакуйте, обрушивайтесь на них всеми силами, пока они не закрепились на том берегу. Разворачивайтесь в боевые порядки на ходу, а я стану вводить в бой новые батальоны по мере того, как они будут подтягиваться. Вам ясно?
Командир 192-го батальона неохотно склонил свою аристократическую голову. Было очевидно, что вся эта операция не вызвала в нем прилива энтузиазма. Несмотря на внешнюю агрессивность и дерзость, в душе Клаус фон Ольден был очень осторожным человеком.
Вилли проигнорировал его нерешительность.
– Свяжитесь по радио с капитаном Брандтом, Тиссен. Передайте ему, что я приказал расчистить подступы к этой проклятой деревушке как можно скорее.
Майор козырнул и поспешил прочь. Гюнтер Брандт командовал передовым охранением бригады. Его отряд состоял из разведывательных машин "Лухс" и усилен танковой ротой 194-го батальона, что, без сомнения, повысило атакующую мощь авангарда. Все утро Брандт и его люди постоянно ввязывались в стычки с отступающими польскими частями; оторвавшись на значительное расстояние от основных сил бригады и усиленно маневрируя по сторонам шоссе, они неизменно угрожали полякам с флангов, лишь только те пытались контратаковать. Это был особый способ ведения боя, предназначенный для того, чтобы свести к минимуму потери, не прекращая двигаться вперед, однако на маневры уходило довольно много времени. Приказ фон Силова должен был это изменить.
Что бы там ни думали генерал Монтан и его офицеры-французы, 19-я мотопехотная бригада намерена была сделать все от нее зависящее, чтобы захватить Рунаржевский мост неповрежденным.
РОТА "С" 421-го ПЕХОТНОГО БАТАЛЬОНА ПОЛЬСКОЙ АРМИИ, ГАРНИЗОН РУНАРЖЕВО
Рунаржево представляло из себя небольшую группу кирпичных и деревянных строений, расположенных по обеим сторонам шоссе. Этот населенный пункт находился на южном берегу реки Нотець. Самыми заметными зданиями в поселке были старая церковь из красного кирпича и двухэтажная серая постройка из железобетонных блоков, служившая почтой, библиотекой и ратушей. Вокруг поселка далеко, насколько хватало глаз, простирались поля, пастбища, отдельные хутора и яблоневые сады. Вдали темнел лес. Узкая голубая лента ленивого ручья, впадавшего в Нотець, петляла по зеленовато-коричневому ландшафту и обрывалась, ныряя под шоссе.
В двух километрах к западу от Рунаржево торчали из реки искореженные останки железнодорожного моста. Несколько дней назад французские штурмовики обрушили целый пролет этого моста при помощи бомб с лазерным наведением, пытаясь приостановить доставку войск и боеприпасов в
Однако автомобильный мост через Нотець еще стоял. Бронетранспортеры, грузовики с боеприпасами и прочая боевая техника текли на северный берег нескончаемым потоком, спасаясь от наступающей мотопехоты ЕвроКона. Было очевидно, что это обозы отступающей армии. Поляки не были разгромлены в боях, не терпели сокрушительных поражений, однако три недели постоянного отступления подорвали их боевой дух. Лишь только ветер доносил с юга далекую канонаду, перекрывавшую рев множества двигателей, все головы немедленно поворачивались в том направлении в предчувствии дурного, все понимали, что немцы и французы близко.
Саперы шныряли по пролетам, увертываясь от мчащихся грузовиков и бронетранспортеров, торопливо готовя мост к взрыву. Несколько человек болтались на веревках у ферм моста, закладывая взрывчатку у бетонных быков, которые служили мосту опорами.
В двухстах метрах от южного конца моста невысокий русоволосый польский офицер быстро перебегал из дома в дом на окраине Рунаржево, проверяя готовность своих сил к обороне. Это был капитан Конрад Полинский, командир пехотной роты, которая получила приказ оборонять Рунаржево до тех пор, пока инженерно-саперная служба не закончит минировать мост.
Будучи опытным офицером, Конрад Полинский понимал, что его рота занимает крайне невыгодную в тактическом плане позицию. Да и кому понравится сражаться, имея в тылу реку, единственный мост через которую вот-вот взлетит на воздух? Его небольшой отряд был недостаточно силен, чтобы удерживать деревню против целенаправленной атаки мотопехоты ЕвроКона. Рота "С" получила этот приказ в последнюю минуту и не успела даже поставить мины и натянуть колючую проволоку, не говоря уже о том, чтобы выкопать щели и блиндажи с достаточно надежными перекрытиями.
Предполагалось, правда, что в лесу за рекой будут замаскированы несколько танков, однако они были слишком далеко, чтобы оказать реальную поддержку роте. Кроме того, строения Рунаржево сильно сокращали танкистам сектор обстрела. Самый лучший танкист-наводчик не смог бы попасть в цель, которую он не видит.
Не приходилось рассчитывать и на подкрепление. Все остальные роты пехотного батальона были уже далеко за рекой, перегруппировываясь и пополняя личный состав, прежде чем вернуться к реке и занять оборону.
Остановившись за садовой оградой, капитан поднял к глазам бинокль. Из-за близкого горизонта поднимались к небу столбы черного дыма. Губы капитана, полуприкрытые густыми русыми усами, скривила угрюмая гримаса. По всей видимости, за горизонтом шла нешуточная драка, гораздо более серьезная, чем регулярные стычки с авангардом наступающего противника. Должно быть, ЕвроКон пытался прорваться сквозь заслоны войск, прикрывающих отступление.
Радист, нескладный и худой восемнадцатилетний капрал, подтвердил его опасения:
– Пан капитан, "Фокстрот" сообщает, что в районе Колачково вошел в соприкосновение с мощным подразделением германской армии. Видит танки и бронетранспортеры!
Полинский едва слышно выругался. Колачково было ближайшим населенным пунктом – несколько домишек километрах в четырех к югу по шоссе. Если авангард противника уже там, то через несколько минут и ему придется вступить в бой.
– Прикажи всем взводам приготовиться. Держаться до последнего!
Капитан Полинский повернулся к реке, чтобы посмотреть, как дела на мосту. Саперы продолжали свою работу. Сколько еще времени им понадобится? И сколько времени даст им противник?