Котёл
Шрифт:
Ти, Парабоя, топай на Майдан, а я пошел на президент.
Паруубий козырнул и пошлепал в гостиницу, занятую бандеровцами на четвертый этаж к своим сейфам, где хранились восемнадцать миллионов долларов из тех 27, что подарила ему Нуланд в прошлый приезд.
Ему удалась эта финансовая афера еще и потому, что богатый человек Пердуске всякий раз отстегивал по пятьсот тысяч долларов на революцию и не требовал никакой отчетности. Кроме того приходили деньги и из других стран Евросоюза. Такие страны, как Германия, Франция посылали по миллиону, по два долларов только ради хвастовства друг перед другом, и на тот
«Я построю себе точно такую же дачу, как отстроил Виктор Федорович. А чем я хуже- А ничем. Рази он умнее, рази он хитрее меня- Только я буду строить не вверх, в несколько этажей, а вниз. Получится бункер. А бункер, никто не заметит бункер, по нему хоть танк может проехать. В этом и будет особенность моей крепости. Кроме того, я установлю в одном из помещений два пулемета. Допустим, произошла новая революция, меня смели, лишили поста, потом стали спрашивать, а где живет такой-сякой генерал-плутковник. А бабуль, что собирала грибы в лесу, скажет: я видела — дымок из трубы валил, но крыши не видела, боялась подходить ближе, а вдруг собака из-под земли выскочит и за подол ухватится, а я все грибы потеряю. Тут КГБ из Кремля на поиски бросятся и обнаружат мою крепость, и начнут откапывать, тады я их из пулемета трах-бах, и нет ни одной злой души».
В это время вломился Пипиярош вместе с Музычко.
— Горим, — сказали оба одновременно. — Наши ребята из дивизии «Галичина» по ошибке бросили в разбитое окно этого здания несколько коктейлей Молотова-Риббентропа и оно по-новой загорелось. Мы его уже один раз жгли. Бывает же такое.
— Да черт с ним, пущай горит. Нам надо поджечь еще хоть пять зданий. Вы мне только скажите: в этом сейфе сгорят бунажки или нет- Дело в том, что там все планы наших сражений, присланные из Америки. И сейф тоже.
— Американские сейфы не горят, и в них ничего не горит. Даже мы, если ты нас туда запихнешь, не пострадаем во время пожара. Хошь, попробуем?
— О, нет, нам надо эвакуироваться. Вон в том углу валяются знамена, с которыми мы идем в бой. Заберите их и спускайтесь вниз, и я следом за вами. За дело Степана Бандеры, ура!
Внизу шел бой между представителями властных структур, размахивающих короткими дубинками и бойцами Степана Бандеры с битами в руках. У них было явное преимущество. Среди тех, кто размахивал битами, попадались и те, кто размахивал заточенной арматурой, а она проникала через униформу, потом свободно сквозь ребра и доставала до сердца.
Раздавался гул и смертельные крики. Ревела «Скорая», часто останавливаясь, чтоб подобрать только бойцов бандеровцев, счастливчиков.
21
Была надежда, что к новому году все повстанцы разъедутся по домам. Действительно эти надежды оправдались, но далеко не полностью. Воспарял духом и президент. Он вообще успокоился и чем ближе был новый 2014 год, тем больше уверенности селилось в его добрую душу.
— Я вот, говорил: ни одна революция не стоит и капли крови. Это и происходит. Две трети манифестантов разъехались по домам. Дома тепло, уютно, едва ли, кто пожелает вернуться сюда
Виктор Федорович запланировал поездку в Евросоюз. Он намеревался убедить своих коллег в том, что Украина под его руководством стремится только в Евросоюз, поскольку она европейская держава, а Европа так похожа на земное царство, о котором мечтали когда-то коммунисты. Даже президент России не прочь был с ним встретиться за чашкой чая, чтоб обсудить перспективы дальнейшего сотрудничества, но…пусть Путин подождет. Евросоюз это не Россия. Россия может подождать. Так было в России до Петра и после Петра Первого.
До десятого января продолжались праздники. За это время, он, конечно же, побывал в обществе Елены и это были романтические дни и ночи. О политике они не говорили. Он не затевал этот вопрос, а она не хотела его расстраивать в такое время, хотя до ее слуха доходили не всегда хорошие вести.
— Эх, было бы нам по двадцать, мы бы уехали… куда бы ты хотела уехать?
— В Швейцарию, там говорят, воздух пахнет розами… круглые сутки, — сказала Лена, оставаясь без простыни, которая еще с полчаса тому скрывала ее наготу. Она еще была свежа и хороша собой, ее фигура вызывала в любовнике бурный восторг и хотя ему было пятьдесят с гаком, он был гораздо темпераментнее мужа и не скупился на слова, которые так радовали слух главного юриста страны.
— Руководители Евросоюза предпочитают не появляться на публике вместе со своими женами, а то я мог бы тебя увезти в Швейцарию в любое время. Но ты там не сможешь оставаться одна. А я… все уже привыкли к тому, что президент Украины появляется на публике в Европе один. Вот в чем загвоздка.
— Да я так, в шутку сказала. Мне и на родине хорошо. Летом можешь отправить меня в Крым. У тебя там есть особнячок?
— Ну, ты даешь! что это за президент такой большой страны, как Украина, у которого нет особнячка в Крыму в три этажа- У Кравчука есть, у Кучмы есть, у пчеловода есть, а я что — рыжий- Мне осталось унитаз поменять. Он там у меня серебряный, а я хочу золотой, как здесь, под Киевом.
— Ну, ты просто Фараон.
— А кто такой Фураон?
— Так звали моего воспитателя, когда мне было двенадцать лет, — расхохоталась Лена.
— Я, знаешь, очень рад, что эта бодяга с Майданом закончилась, — сказал Виктор Федорович, потягиваясь. — А то эти хорьки так надоели, не знаю, куда деваться от них. А Кролик требовал моей отставки, представляешь. Сидит эта тройка в президентском кабинете, как в кафе и нагло требует уступить им место.
— Самый опасный из них Тянивяму. Это фашист. За свои антиконституционные призывы он и Кролик требуют ареста.
— Да я думал об этом, но, знаешь, может не стоит накалять обстановку, может как-то так мирным способом ее разрядить, договориться там, в чем-то уступить, даже предложить сотрудничество. Тем более у меня уже есть опыт. Взять хотя бы Портнова. Портнов раньше был моим злейшим врагом, а когда я ему предложил хорошую должность, стал соратником. И Пердуске я тоже брал к себе на работу, но Пердуске совершенно бездарный чиновник. Тупой, недисциплинированный и амбициозный, а в деле — баран.
— А мной ты доволен- Я хороший министр юстиции?