Котенок. Книга 2
Шрифт:
Приподнялся на локтях.
Алина тряхнула волосами.
— Прошмыгнула по вестибюлю тихо, как мышка, — сказала она. — Никого не разглядывала.
Я рассказал Волковой, как пообщался сегодня с Дарьей Григалавой.
— Что ей от меня нужно? — спросила Алина.
Не почувствовал в её голосе волнения или ноток испуга.
— Понятия не имею, — сказал я. — Утверждала: хочет с тобой просто поговорить. Не уточнил, что в её представлении значит «просто», а что «сложно». Поленился спорить с этой дамочкой. Назначил вашу встречу на понедельник: на девятое число. Сказал,
Волкова чуть склонила на бок голову.
— На девятое? — сказала она. — Но ведь мы восьмого утром отсюда уедем.
Я зевнул.
— Вот именно. Уедем. И пусть ждёт тебя в понедельник хоть до морковкина заговенья.
Уселся на кровать, придвинул к себе бумажный свёрток. Взвесил его в руках. Понял, что Алина принесла не стопку книг.
Заметил: Волкова улыбнулась.
Я распутал завязанную двойным рифовым узлом верёвку. Заглянул под серую обёрточную бумагу. Не удержался: присвистнул.
— Откуда такая роскошь? — спросил я.
Взял в руки знаменитые синие «адики»: новые, с тремя белыми полосками. Взглянул на ребристую подошву. На пятке кроссовка увидел надпись «Adidas», а не уже ставшую привычной «Москва».
— Взяла на размер больше, чем твои ботинки, — сказала Алина. — Испугалась, что будут малы.
«Ничего, Ваня, если будут велики, вату в носок положишь», — память воскресила мамины слова.
Я повертел кроссовок, осмотрел его со всех сторон.
Спросил:
— Сколько такая прелесть сейчас стоит?
Волкова пожала плечами.
— Какая разница? — сказала она. — Это подарок. Тебе. От меня.
Я покачал головой.
— А не дороговато ли для подарка?
Помахал кроссовкой.
— Эти «адики» у спекулянтов стоят раза в три больше, чем месячная пенсия твоей бабушки.
Волкова пожала плечами.
— Что с того? — сказала Алина. — Я у бабушки денег не брала.
Она покачала головой.
— Мама и бабушка не тратили те деньги, что платили за мои книги, съёмки и выступления, — сказала Волкова. — В газетах и об этом наврали. Мама складывала всё на книжку. Всё, до копейки. Там сейчас столько лежит… на «Волгу» хватит. И не на одну. А если бы не ты… эти деньги вообще бы никому не пригодились.
Она махнула рукой.
— Так что не волнуйся. Лучше примерь. И штаны тоже.
Я поставил кроссовки на кровать — увидел ещё один свёрток: из листов «Правды». Пошуршал газетой и снова вскинул брови. «Все коммунистические и социалистические идеалы меркли в головах советских граждан при виде синего чуда 'Wrangler», — вспомнилось мне утверждение из интернетовской статьи о временах СССР.
Развернул джинсы — взглянул на этикетки.
— Волкова, ты и «Волгу» к гостинице подогнала? — спросил я.
— «Волги» у них не было.
Я запрокинул голову — подо мной скрипнули пружины кровати.
— Про «Волгу» я пошутил, если ты не поняла.
— Я догадалась, — сказала Алина. — Рано тебе за руль. Что бы ты там о себе ни думал.
Она улыбнулась.
— Надевай штаны и кроссовки, — сказала Волкова. — Посмотрим, угадала ли я с размерами.
— Ладно.
Я повалился
Свесил ноги с кровати. Натянул джинсы, чуть подвернул штанины. Встал — штаны не свалились, а повисли на тазовых костях. Я почесал живот, поискал взглядом свои брюки: подумывал было снять с них ремень. Но махнул рукой: решил, что «и так сойдёт». Вставил босые ноги в кроссовки — отметил, что вата не понадобится. Подошёл к зеркалу.
— Джинсы, рубашка и кеды «Москва», — проговорил я. — Вечером буду на танцах в ДК…
— Будешь, — сказала Алина. — Все твои поклонницы обалдеют…
Она не договорила: распахнулась дверь. Через порог шагнул взъерошенный Лёня Свечин. В руках он держал бутылки с лимонадом, буханку хлеба и большую палку варёной колбасы. Свечин моргнул, уставился на мой голый живот. Громко хмыкнул и приоткрыл рот. Но тут же будто позабыл, что собирался сказать. Потому что увидел на мне джинсы.
— Ух, ты! — воскликнул Лёня. — Это что, настоящие «Вранглеры»?
Опустил взгляд.
— И… «адики»?!
Он звякнул бутылками, застыл с приоткрытым ртом.
— Нифига се! — выдохнул Свечин.
Посмотрел мне в лицо.
— Котёнок, где взял?!
Колбаса упала на пол, подкатилась к моим обутым в новые кроссовки ногам.
— Подарок, — ответил я.
Взглянул на Волкову.
— Чей подарок?! — спросил Лёня.
Он тоже посмотрел на Алину.
— Гостей из солнечной Кубы помнишь? — сказал я. — Учи песни на иностранных языках, Свечин! И будет тебе счастье.
За вечер нашу комнату посетили все представители рудогорского туристического отряда — даже Снежка и родительницы.
Все они щупали и разглядывали мои обновки, завистливо охали.
Спел им под гитару несколько песен. В том числе и «Hasta siempre Comandante». Одноклассники внимательно прислушивались к непонятным словам испанского языка. И словно прикидывали, стоило ли моё пение «свалившейся» на меня щедрой награды.
Утром ни один из моих одноклассников не пожаловался на сонливость или отсутствие аппетита.
Ровно в семь часов они дружно ринулись к лифту.
Лёня Свечин ещё вчера вечером запланировал, какие блюда попробует за завтраком. Озвучил он свой выбор мне и Волковой. Спрашивал наше мнение о том, что стоило дороже: котлеты или сосиски.
А сразу после завтрака мы поехали на Красную площадь.
Вот только мы на неё не попали, что очень расстроило десятиклассников из Рудогорска: они ещё в метро представляли, как их покажут «по телевизору». Улыбчивый милиционер нам подсказал маршрут движения колон. Мы выбрали место для наблюдательного пункта с видом на Московский кремль. Влились в шумную толпу и замерли, словно в засаде.