Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений
Шрифт:
— Завтра? Вы знаете, у меня записаны пациенты. Давайте, лучше, послезавтра, там в одиннадцать у меня есть окно. — Попытался возразить психотерапевт.
— Завтра, с двенадцати до двух. — Прервал его Костя. — Думаю, двух часов должно хватить. — Решил он. — А дальше — посмотрим. До встречи. — Добавил Соболев, разорвав соединение.
Если Валентин Петрович и хотел что-то добавить, ему такой возможности не представилось.
А Соболев уже набрал другой номер телефона.
Никольский ответил быстро и без всяких лишних жалоб. Словно сидел и ждал его звонка.
— Алексеенко Даша. — Без приветствия сообщил ему Костя, зная, что больше ничего не надо добавлять.
—
Глава 16
И снова серое покрывало. И наволочка.
Это, наверное, впервые, когда она уже второй раз просыпается в постели хозяина дома, и при этом, без всякого предшествующего секса. Хотя, сам факт того, чтобы проснуться в чьей-то постели — был не совсем привычным. Она предпочитала спать в отдельной кровати. Это, даже, всегда оговаривалось в заключаемом соглашении. Карина не могла представить, что кто-то будет находиться рядом с ней в момент, когда она совершенно беззащитна. Хватит, такого опыта в ее юности было достаточно. Да ее покровители, собственно, не спать к ней приходили, так что и не были против подобных условий. Для общих постелей у них имелись жены.
Карина села, откинувшись на подушку и осмотрелась. В этот раз комната была пуста. Соболев дал ей возможность проснуться в одиночестве. Но, тем не менее, Карину что-то подсознательно тревожило и нервировало. Словно бы он, как и вчера, находился сейчас здесь и смотрел на нее своим непонятным взглядом.
Стараясь отвлечься, Карина обвела комнату глазами, обращая внимание на то, на что просто не было времени вчера утром, и что была не в состоянии заметить вечером, когда, отчего-то, попыталась спрятаться именно здесь. Цветовая гамма комнаты, как и постельного белья, была выдержана в серебристо-серых тонах. Одна из стен, та, у которой стояло изголовье кровати, оказалась оклеена тканевыми обоями, с чередующимися полосками темно-серого, серого, и стального оттенков. Противоположная ей, напротив, была выкрашена в цвет, очень сильно напоминающий предгрозовое небо. Когда и темно-синий, и черно-серый — сливаются в один тон. Странный выбор цветов для комнаты, предназначением которой служил отдых. Тут и до депрессии не далеко. Хотя, видимо, Соболев отличался просто титанически-стабильной психикой и с таким понятием, в принципе, не был знаком. Спал же он здесь, пусть и время от времени.
Правда, и сама Карина провела здесь уже вторую ночь, и ничего, не сошла с ума. Хотя, ей конечно немного не до того было. И без мрачного интерьера, хватало проблем с психикой.
Закрыв глаза, она подумала о вечере. Нет ей покоя. Ну почему бы, ему просто не отпустить ее? Нет, надо достать, вытянуть на белый свет все, что Карина хотела бы просто забыть, вычеркнуть из памяти. И к имени прицепился. Понял ведь, что ненастоящее. Хотя, что тут понимать? Любой сообразительный человек догадается о такой вероятности, после того, как Карина расщедрилась на откровения о прошлом еще в Киеве, в разгар истерики. Ну, и ладно. Скрыть свое имя вряд ли удалось бы. Соболев из тех, кто узнает все, что захочет. Тем более, при его-то возможностях. Она просто ускорила этот процесс на день-два. И только. Наверняка, он уже и всю ее биографию успел достать. В ночи вон, сколько часов было. А этот человек время никогда не теряет. Одно не понятно — зачем?!
С какой стати он так упорно и тщательно узнает все о ней и так печется о ее состоянии? Бред какой-то, честное слово.
Она помассировала голову ладонями, придавила глаза. Кошмары мучили ее и сегодня, несмотря на то, что вчера она просто отключилась.
Встряхнувшись, в попытке избавиться от мыслей и событий, которые никак не могла для себя расценить и понять, Карина открыла глаза и снова уперлась взглядом в серую наволочку. И тут дернулась, почти слетев с кровати, наконец-то осознав, что именно так нервировало ее после пробуждения. Вторая подушка была примята. Та, на которой она не спала. Но кто-то спал, очевидно. И сомнительно, что это была Фрекен Бок или кто-то из охранников.
Ей потребовалось какое-то время, чтобы успокоиться. Такое открытие оказалось не самым приятным. Да, кровать была большой, да и ее, со всей очевидностью, никто не трогал. И все-таки…
Все-таки, она никогда и не с кем не спала.
Поднявшись, Карина постаралась унять нервную дрожь в руках, расправила и пригладила волосы. Решила, что пальцами здесь не обойтись и быстро вышла из комнаты, собираясь взять расческу, которую вчера днем, со всеми своими вещами перенесла в «свою» комнату. Но на середине пути свернула к лестнице, услышав знакомый голос. Если верить часам, стоящим в комнате хозяина, сейчас было начало седьмого утра. Достаточно рано. А Соболев внизу кого-то встречал. И если Карина не ошибалась — того самого Бориса, который сопровождал его в Киеве.
Имея некоторые предположения о причине его визита, она пошла вниз, забыв о расческе.
— Сам понимаешь, достал только то, что было в официальных источниках. О том, чтобы с кем-то разговаривать — речи не шло.
Борис прошел в кабинет следом за Соболевым, который кивнул на это замечание помощника.
— Говорить поедешь сам. — Велел Константин, и закрыл дверь.
Дальнейшие указания Карине не были слышны. Однако она собиралась активно поучаствовать в обсуждении. Они говорили о ней, сомнений практически не было. И пусть Карина знала, что он не будет терять времени, все равно разозлилась. Никто не имел права просто так копаться в ее прошлом. Слишком дорого она заплатила за то, чтобы то не имело на нее влияния.
Константин присел на край стола, наблюдая за тем, как Борис аккуратно раскрывает папку, которую принес с собой. Посмотрел по сторонам, подумав о том, что Карина права — работать здесь было не особо удобно. Все было как-то чересчур. Минимум удобства и максимум пафоса. Раньше он даже не задумывался об этом, по той простой причине, что не работал в этом кабинете — просыпаясь, Соболев практически сразу уезжал в офис, а приезжая оттуда ближе к полуночи — ел, и отправлялся спать.
— Вот. — Прервав его размышления, Никольский передал папку Косте. — Данные, начиная с рождения и дальше. Конечно, это только пункты в жизни без рассказов тех, кто ее знал. Но, все что смог за пять часов.
— Расскажи, — велел Соболев, пока отложив папку.
Он хотел прослушать именно пересказ. Прочитать успеет и во время поездки на работу. А так — выслушает уже какой-то анализ, пусть и на минимуме данных.
— Я нашел трех девушек с такими именами, но под возрастную границу подходит только одна — Алексеенко Дарья Витальевна.