Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений

Горовая Ольга Вадимовна

Постояв на крыльце минут двадцать, совершенно замерзнув, Карина вернулась в столовую, которую, по какой-то не совсем понятной причине, сделала своим местом обитания в этом доме.

Соболев еще не возвращался. Нет, Карина не ждала его, просто, в отсутствие хозяина дома, не рисковала питаться на кухне. Валентина Васильевна, не получив наказание за вчерашнее, похоже, приняла ее нежелание вмешиваться в несуразицу чужого дома, за отсутствие хоть какого-то влияния на Константина. И теперь расслабилась, и вовсе перестала скрывать свое отвращение к Карине.

Ей же, хотелось подойти и сказать: на

здоровье! Серьезно, такое отношение экономки очень забавляло. Вот ведь, есть на свете люди, свято верующие в свое совершенство и безгрешность, уверенные, что они всегда и во всем поступает правильно, а оттого — имеют право судить других. Наверное, хорошо жить с такой уверенностью.

Нет, Карина в себе не сомневалась. Отнюдь. Но и никогда не считала себя вправе осуждать других. Отношение к жизни и решения, которые Карина принимала — были только ее выбором, и многие, как она подозревала, могли бы ее осудить и заявить, что лучше уж смерть, чем торговля собой. Но то — их дело. Легко говорить со стороны. Карину давным-давно не задевали подобные суждения. Просто однажды она решила, что выше их. Выше всех этих людей, кичащихся своей правильной жизнью и ни разу не пришедших на помощь ни ей, ни тем, кто подобно самой Карине оказывались в ловушке безвыходных ситуаций. Она была сильнее их, лучше, чище, как бы парадоксально это не звучало для окружающих. А потому — никакая брезгливость и злоба, никакое осуждение не задевали, да и не могли ее задеть.

Сейчас, как и вчера, она воспользовалась кухней охранников, чтобы приготовить себе обед и заварить горячего чая. Посмеиваясь каждый раз, когда взгляд натыкался на непонятную плошку с очередной неопознанной кашей, Карина с удовольствием отламывала вилкой кусочки рыбы, которую сегодня пожарила, и медленно прожевывала, наслаждаясь вкусом. С таким же удовольствием ела салат. Она старалась получить максимум от всего, что было сейчас вокруг. Ей надо было как-то компенсировать себе это утро. Забыть. Вернуть все туда, откуда вытащили эти проклятые события на белый свет. И наполнить день мелкими, но такими необходимыми радостями и «приятностями». Даже тарелка, с ярко-синим двойным ободком и огромными солнечно-желтыми подсолнухами между этой синевой — поднимала настроение. Заметив эту тарелку у парней, Карина просто не смогла пройти мимо, а Евгений, которому и принадлежало это добро, разрешил ей ту взять. Даже предлагал подарить, но от такой щедрости Карина отказалась. Ну, куда ей ставить эту тарелку? А Фрекен Бок — не доверишь, еще и специально разобьет, чтобы «не испачкаться» или не заразиться чем-то от нее.

Рядом с тарелкой, на столе, лежала раскрытая книга. Какой-то веселый и легкий роман, который Карина, наверняка, и не вспомнит через три дня. Но сейчас тот здорово поднимал настроение. Книгу, по ее просьбе, тоже купили парни, которых грозная «дракониха» сегодня утром отправила за провизией. А Карина этим воспользовалась, попросив приобрести кое-что и для себя.

Дверь столовой хлопнула. Опять. Это уже не забавно, правда. Карина сморщила нос, отложив книгу. Вот не может не испортить обед, эта Валентина Васильевна. Уже третий раз вламывается за каким-то лешим. Проверяет, ест ли она ее кашу, что ли? Может, послать тетку, куда-нибудь, подальше? В литературно-разговорной,

так сказать, форме. Поймет философ, или не поймет?

Серьезно раздумывая над такой возможностью, она обернулась. Посмотрела мгновение и опять вернулась к своей книге, так и не сказав ни слова Соболеву, который стоял в дверях столовой, слушая кого-то по телефону.

Что он делает здесь? В час дня? И как это Валентина Васильевна пропустила возвращение хозяина?

Она не знала ответы на эти вопросы. И не собиралась спрашивать. Вспомнила, как наблюдала за ним на вокзале, когда только приехала в Киев. Тогда он, помнится, тоже разговаривал по телефону. И никак с тем не расстанется. Про риск рака мозга, что ли, не слышал никогда?

Улыбнувшись, Карина перевернула страницу.

— Что читаешь?

Вопреки обыкновению, Соболев не сел напротив, а остановился около ее края стола, внимательно осматриваясь. Нахмурился отчего-то.

Карина попыталась вспомнить название книги, не смогла. Пожала плечами и, закрыв мягкий переплет, показала обложку Константину.

— Это что, у меня в доме было? — С искренним недоумением спросил Константин, рассматривая веселенькую желтую картинку с изображенной на ней парочкой, то ли людей, то ли котов, так и не разберешь сходу.

— Нет. — Карина развеселилась. — Это я попросила купить мне что-то легкое, когда твои охранники ездили за продуктами. Они и выбрали. — Успокоила она его, старательно делая вид, что утра, вообще, не было.

— Ладно. — Он кивнул, — а что вот это? — Соболев указал на плошку с кашей.

Карина несколько секунд раздумывала над тем, а стоит ли отвечать? Жаловаться и ябедничать она не хотела и не планировала. А любой ответ может прозвучать именно так. Но потом просто пожала плечами.

— Похоже, твоя экономка верит в пользу каш на обед. — Спокойно заметила она и вернулась к чтению.

— Интересная тарелка. — Заметил на это Соболев вместо ответа. — Столько вещей, которых я в своем доме еще не видел. Она из сервиза?

— Не знаю, — Карина перевернула страницу, не поднимая на него глаз. — Спроси у Евгения, он мне ее одолжил

Константин хмыкнул, взял вилку. Ее, разумеется, кто бы сомневался и, отломив себе кусок рыбы с ее тарелки, медленно прожевал.

— Обед ты, тоже, у охранников взяла? — Константин приподнял бровь.

— У них в меню значилась та же каша. — Поняв, что читать ей не дадут, Карина отложила книгу. — Пришлось приготовить и себе, и им что-то для разнообразия. В благодарность они снабдили меня посудой, потому как Валентина Васильевна не считает возможным доверять дорогую посуду «грязной и недостойной шлюхе». И, тем более, мыть ту, после меня. — Спокойно рассказала она, невозмутимо подняв глаза на Соболева. — Что-нибудь еще?

Константин отломил себе еще рыбы и кивнул.

— Вчера ты тоже готовила обед сама? — Внимательно глядя на ее лицо, спросил он ровным голосом.

— Да.

Мысленно попрощавшись с обедом, и подумав, что с ним, ей никакая диета не нужна, Карина предусмотрительно подвинула к себе чашку с чаем. Отпила. Поставила на стол, но из рук не выпустила. Дудки. Она помнила, какая судьба постигла ее кофе в отеле.

— Почему мне не сказала? — Поинтересовался он, переключившись на ее салат.