Который кот подряд
Шрифт:
Филипп взял её за руку, и Даша чуть не задохнулась от нахлынувших эмоций.
– Нет, то есть да. Но полиция приехала быстро.
– Тебя спасли?
– Можно сказать и так.
– Что поделаешь, деду было много лет. Рано или поздно это произошло бы.
– Мне кажется, это я виновата в его смерти, ведь он шёл ко мне.
– Не нужно так думать. Ты точно ни в чём не виновата. Да и зачем ему идти к тебе?
– Он дал мне дневник той дамы, помнишь, я говорила, и ждал, когда прочитаю, хотел мне что-то рассказать. Ты не знаешь что?
– Могу только
– А ты?
– Я тоже могу. А ты прочитала дневник?
– Нет, но…
– Не принимай всё так близко к сердцу. – Филипп перешёл на шёпот и приложил Дашину руку к своей груди. Отчего у Даши если и были вопросы, то тут же вылетели из головы. – Прости, что не смог прийти вчера на ужин. Был срочный вызов, пришлось ехать в Аннолово, там у одной пациентки телёнок родился. У меня не было твоего телефона.
– У кого родился?
– У пациентки. – Филипп улыбнулся. – У коровы, конечно. Так ты на меня не сердишься?
– Нет, не сержусь, разве только утка осталась недовольна.
– Ну, с уткой мы как-нибудь договоримся.
Мальчуган на трёхколёсном велосипеде, чуть не сбив Дашу с ног, пронёсся мимо, следом за ним ковылял дед.
– Мишенька, стой! Остановись у мостика. Сам не въезжай. Стой, тебе говорят! Вот негодник!
Мальчишка не слушал, он съехал с дорожки на травяной склон и покатился вниз к реке. Филипп кинулся за ним и нагнал у самой кромки воды. Когда подоспел дед, мальчишка уже стоял перед мостиком, готовый к новым подвигам.
– Спасибо вам, Филипп Гюнтерович, сладу с ним нет, а родители только завтра приедут. Жду как манны небесной. Пойдём-ка, Миша, обратно, накатался уже.
Дед с внуком двинулись обратно.
– Тебя тут все знают? – спросила Даша.
– Ну, не все, конечно, а местные, у кого живность есть. Знаешь, пойдём направо, там меньше людей, а то тут как на Невском.
По едва заметной в траве тропинке они поднялись наверх и очутились в забытой части парка. В тишине старых лип пряталось солнце, где-то вдали играла музыка.
– Ты знаешь здесь все закоулки?
– Без исключения! Моя мама когда-то работала экскурсоводом. Павловск, Пушкин, пригороды Ленинграда, а я всё лето жил у бабушки в Павловске.
– Интересно, наверное, она тебе много рассказывала.
– Так, иногда. Обычно она так уставала, что даже просто говорить не могла, не то что рассказывать.
– А сейчас твоя мама где?
– С внуками сидит.
Филипп поймал Дашин взгляд.
– Моя младшая сестра родила сразу двоих.
– Здорово.
– Отец влюбился в маму, когда она вела экскурсию. Увидел – и всё, понял, что это она.
Филипп пристально посмотрел на Дашу.
– Потом начались всякие сложности, из комсомола выгнали, хоть ГДР нам и дружественная страна. Мама туда уезжать наотрез отказалась. Отец остался здесь. А из экскурсоводов мама давно ушла. Представляешь, поймала себя на том, что, выходя из городского автобуса, поклонилась и поставленным голосом попросила задавать
– Тоже бегала.
– Спортом занималась?
– Нет, с подружками. Я и спорт – вещи несовместимые.
– Почему же?
– В школе, конечно, пробовала заниматься спортом, лёгкой атлетикой. Я была выше всех одноклассников и тренера тоже переросла. Мы по очереди прыгали через козла, а тренер страховал нас. То есть, понимаешь, принимал в полёте.
Филипп кивнул.
– Так вот, когда через козла летела я, тренер едва заметно приседал и прищуривался, но руки мужественно подставлял. Пару раз я сбивала его напрочь. В общем, спорт так и не вошёл в мою жизнь, хотя козлов было достаточно! – Даша ойкнула: вечно сболтнёт лишнее, а потом переживает. Она посмотрела на Филиппа. Но тому было весело.
– А я занимался волейболом, даже в спортивный лагерь ездил. Да и вообще, чем только ни занимался, записывался во все кружки, названия которых нравились, например юных ихтиологов. Я тогда и не подозревал, что ветеринаром стану. Ходил в дом пионеров, конспектировал названия рыбок и кто кого из них может съесть. В кружке юных следопытов, например, места боёв изучали. Ты знала, что во время войны Павловск был не Павловском, а Слуцком?
– Нет, я об этом не знала.
У Филиппа зазвонил телефон. Он посмотрел на экран.
– Я сейчас. – Он отошёл в сторону и только тогда ответил.
Даша спустилась к мостику и вышла на дорожку, ведущую из парка. Не хочет, чтобы его слышали, – не нужно, она не собирается подслушивать. Филипп догнал её у поворота в аллею.
– Извини, но мне пора. Под конец дня народу набежало. Аня без меня не справляется.
– Конечно, иди. Я ещё погуляю.
– Тогда увидимся! – Филипп дотронулся до плеча Даши и поспешил к выходу из парка.
– Беги. Анечка, ради тебя ещё одну корову уговорит родить, – пробормотала ему в спину Даша, вздохнула и побрела в противоположную от выхода сторону.
Спустившись к реке, она распугала целое семейство уток. Смешные серые подростки заскользили по воде вслед за мамой, крякавшей настолько выразительно, что перевода не требовалось: Даша вторглась на чужую территорию, а должна гулять по дорожкам, поближе к дворцу и наглым жирным белкам. Впору устраиваться к Филиппу в контору переводчиком: и брала она ежей, и разговаривала с ними…
Даша опустилась на траву. Утки потихоньку угомонились, стал слышен стрёкот кузнечиков. По руке тут же побежали муравьи, лень стряхивать. Тихо и хорошо. И даже мухи жужжат медленно, неохотно. Дз, дз, дз… Сколько можно жужжать? Даша вскочила, кажется, она уснула. Звонил Филипп.