Котовасия с маньяком
Шрифт:
– Позы?!
– Картины. Все десять. – Шабан обхватил лохматую голову и замотал ею в тоске. – Только Пасман договорился с покупателем, причем на всю серию, а работы – тю-тю!
– Интересно.
– Ужасно!
– Ужасно интересно, – поправился журналист.
– Ужасно ужасно!
– Кроме твоих работ что-нибудь украли?
– Нет, насколько я знаю.
– Скажи честно, – попросил Георгий, стараясь быть как можно деликатнее с ранимым художником, – ведь я же не попал в "Зеленую пирамиду". Твои картины были
– Ценность художественного произведения не всегда определяется стоимостью по каталогу, – твердо сказал Слава.
– Значит твоя "кошачья камасутра" ни фига не…
– Средняя цена по каталогу, а работы хорошие, "тям" был.
– Большое спасибо за разъяснения, – сказал Георгий. – Именно это я и хотел узнать… Почему же преступник или преступники выбрали только твои работы?
Шабан пожал плечами.
– Понравились?
– Обычно подобный мотив не является причиной, по которой идут на преступление. Первая версия: работали дилетанты, ошиблись, положившись на свой вкус.
– На мой вкус – как раз не ошиблись, – пробормотал художник.
– Версия вторая: эстетствующий зоофил прихватил для своей коллекции работы, разрабатывающие специфическую тему.
– Тогда уж это был какой-нибудь котяра–эротоман, – усмехнулся Слава.
– Не лишено смысла, – задумался журналист. – Если Ленина называют грибом, то котом – каждого третьего мужика… Ладно, это уже детали диагноза. Версия третья: немотивированный поступок.
– В смысле?
– Прихватили, что под руку попалось, случайно, например, по пьяному делу.
– Десять-то работ? – усомнился Шабан.
– Мы обязаны рассматривать любые, даже неправдоподобные версии. Этому нас учит опыт общения с капитаном Петуховым. Кто, кстати, ведет дело о краже картин?
– Совсем некстати его поручили как первое самостоятельное дело помощнику Петухова – старшему лейтенанту Соколову.
– Будем надеяться, что ученик перещеголяет учителя, – попытался утешить художника Георгий.
– Смотря по чему перещеголяет, – вздохнул Слава, – по сообразительности перещеголяет или по тупости?
– Рано отчаиваться. В конце концов я сам подключусь к расследованию и…
– Правда?! Ура! – закричал Слава. – Теперь-то я спокоен. От тебя преступнику не уйти!
– Я сейчас, правда, занят убийством одного авторитета, – заметил польщенный восторгом художника Георгий, – но, как только смогу, постараюсь тебе помочь. Преступления, наносящие ущерб культурному богатству человечества, не должны оставаться безнаказанными.
– Как тонко ты понимаешь в искусстве, – восхитился Шабан.
– Недаром твои журналистские работы столь художественны и воздушны, метафоричны и образны.
– Кража твоих, Слава, работ, со всей наглядностью демонстрирующих ювелирное владение техникой сангины и композицией рисунка, никого не оставит равнодушным…
–
– Спасибо, – прошептал растроганный Георгий. – Как редко встречаешь настоящих ценителей печатного слова, тем более в собственной редакции.
Друзья вышли из курилки, обнявшись, и расстались только на пороге секретариата, куда Слава должен был сдать несколько рисунков.
Георгий поклялся про себя страшной клятвой, что непременно найдет обидчиков славного художника Шабана, сел в машину и отправился расследовать загадочную смерть Кондрата.
3.
– Он был такой добрый, славный мальчик, – через силу всхлипнула толстая тетка, завернутая в парчу и, словно птица редкой породы, окольцованная десятком литых перстней.
Не такая уж редкая, отметил про себя наблюдательный Георгий. То, что она успела заменить золотую челюсть на фарфоровую, не мешает классифицировать ее по отряду потомственно-торговых и виду парнокапотных (джип "Тойота" и "Мерседес" 92–го года).
– Школьником, бывало, спросит: "Помочь тебе, мамочка, сумки нести?". Тяжелые я тогда с работы сумки таскала, – с ностальгическим вздохом сказала тетка. – Добрый рос мальчик, отзывчивый. Животных очень любил. Особенно кошек. У него и посейчас три штуки живут. Дрался редко. Сравнительно… Учился хорошо, школу без двоек закончил… – Женщина задумалась: что бы еще добавить?
Больше добавить нечего, понял Георгий. Если закончил (надо бы проверить?) школу – то без двоек. Тут уж ничего не попишешь. При всей бурной фантазии виртуоза факта и интерпретатора-интервьюера, журналист не мог придумать другого варианта с двойками.
– А правда ли, Марья Михайловна, что ваш сын был лидером преступной группировки? – поддержал разговор Георгий.
– Плюньте тому гаду в лицо, кто это сказал! Хороший был, добрый. Мухи, бывало, не обидит!
– Мух, значит, не контролировал, – пробормотал журналист.
– Плюньте! – снова потребовала собеседница.
– Слюны на коллег не хватит, – заметил Гера. – Значит, вы не знаете, кто убил Сергея?
– Не знаю, – зарыдала тетка. – Знала бы – своими руками придушила.
– И у Кон… Сергея не было врагов?
– Нет. Только друзья. Винт, Чапа, Кумпол, Береста. Друзья детства.
– Такое впечатление, Марья Михайловна, что он брал шефство над колонией малолетних.
– Просто прозвища такие. А сами они были мальчики…
– Знаю: славные, добрые, – опередил журналист, чтобы не повторять историю про хорошую учебу без двоек.
– Сережа для них как старший брат был – он на два года постарше – защищал, если что, помогал. – Мамаша Кондрата совсем расклеилась.
– Когда выросли – тоже помогал? – спросил Георгий.