Котовский (Книга 1, Человек-легенда)
Шрифт:
По хуторам, по селам ходили какие-то подозрительные люди и нашептывали о "несметных силах деникинской армии", о "союзниках, которые решили все закончить за месяц"... Они терлись возле очередей, шли на рынки и ярмарки... И слухи мчались, мчались вперед, обгоняя события. Тревожные слухи! Ошеломляющие слухи! "Сведения, полученные из достоверных источников..." "Сообщения, услышанные от авторитетных лиц..." Слухи мчались по проселочным дорогам, щелкали подсолнухами на завалинках, гуляли по базарной площади, зашифровывались в дипломатических депешах...
"Шесть
"Пять тысяч коммунистов на фонарных столбах!!" (Позвольте, откуда столько фонарных столбов?!)
"Кутепов! Дивизия Слащева!! Ровно в полдень занята Москва!!!"
Одно было верно: белые наступали. В белом стане так велика была уверенность в близкой победе, что донецкие капиталисты обещали приз тому полку деникинской армии, который первым войдет в Москву. Этот полк получит миллион рублей царскими ассигнациями! Ни больше ни меньше!
4
"П р и к а з п о Ю ж н о й г р у п п е в о й с к
Д в е н а д ц а т о й а р м и и.
Д е й с т в у ю щ а я а р м и я. 20 а в г у с т а 1919 г.
Тяжелый, серьезный момент переживает рабоче-крестьянская
Советская Украина. Ее, недавно освобожденную от цепей германского
империализма, от помещичье-буржуазной гетманской диктатуры, снова
рвут белые банды Деникина, Петлюры при активной помощи и руководстве
англо-американо-французских капиталистов. Молодой Украинской Красной
Армии, защитнице трудящихся масс, приходится выдерживать злобный
натиск врагов, жаждущих нашей крови, нашего горя, нашего угнетения, и
в героической борьбе мы временно отходим с юга Украины с тем, чтобы,
собрав свои силы в единый мощный кулак, расшибить врага окончательно,
очистить Украинскую землю.
Мы пойдем на соединение с нашими братьями под Киевом, красными
братьями России.
Южной группе предстоит совершить боевой переход походным
порядком по местности, занятой бандами.
Реввоенсовет требует от всех проявления высшей
дисциплинированности; дисциплинированная армия, исполняющая
незамедлительно все приказы своих руководителей и начальников, легко
выйдет из любого положения.
Всякое неисполнение в походе боевого приказа будет признаваться
как предательство и дезертирство и должно караться на месте самими
красноармейцами и командирами.
Вперед, бойцы, нам не страшны жертвы, не страшен враг, наше дело
– дело рабоче-крестьянской Украины - должно победить.
Вперед, герои! К победе, орлы!
Р е в в о е н с о в е т Ю ж н о й г р у п п ы
Д в е н а д ц а т о й а р м и и"
5
В штабе было двое. Котовский задумчиво смотрел в окно и слушал, как начальник штаба излагал свою точку зрения.
Штаб бригады помещался в вагоне. В нем было душно и никогда не выветривался табачный дым.
Из окон вагона можно было видеть перрон, деревья, железнодорожные склады и раскаленное добела небо.
Начальник штаба Каменский любил точность. И он со всей беспристрастностью,
В приказе Реввоенсовета все сказано! Вкратце обстановка такова: в тылу белые, на флангах белые, а больше всего их впереди. Галичане, Симон Петлюра, Нестор Махно, атаманы Маруся, Добрый Вечер, Струк, Хмара, Тютюнник, Волынец, Заболотный и еще добрый десяток - все хотят гибели советских воинов, и особенно гибели Котовского, предвкушают, как будет болтаться на веревке этот здорово насоливший им красный командир. Теперь-то ему закрыты пути-дороги! Теперь он никуда не денется! И они кружат вокруг, как голодная волчья стая.
Начальник штаба говорил обстоятельно, обосновывал свои слова фактами, старался в то же время изложить покороче, и все-таки это было чересчур длинно, если учитывать температуру воздуха и отсутствие ветра.
– Все?
– спросил наконец Котовский.
– В основном все.
– Выводы?
– Вывод один: положение безысходно тяжелое.
– И так много слов ради такой маленькой мысли?
– Гриша, но ведь положение действительно таково.
– Доказывать битый час, да еще в такую жару, что нам остается одно: ложись да помирай. Стоило трудиться! Безвыходных положений не бывает, Каменский! Бывают только трудные положения. Это возможно.
Котовский поглядел еще раз в окно.
– Как ты думаешь, сейчас не меньше сорока градусов в тени? Бери бумагу, пиши: "Приказ". Написал? "Боевая слава и героическое прошлое создали в составе бригады непоколебимую веру в нашу непобедимость" Точка. "Сейчас нам предстоит совершить смелый поход и еще раз беспощадно громить врага, превосходящего нас численностью, вооружением, но не силой" Точка. "Мы сильнее, и мы победим. Вперед! В наступление!"
– Может быть, вычеркнем, последнюю фразу?
– мирно предложил начальник штаба.
– Ведь то, что мы предполагаем сделать, - это самое настоящее отступление.
– Отступление? Слушай, Каменский, ты случайно не из северных мест? Ты плохо переносишь жару. Что называется отступлением? Отступление - это когда враг перед нами, а мы пятимся. Вот это точно, отступление. Если же тыла нет, а враг повсюду, куда ни сунься, то движение в любую сторону есть самое настоящее наступление на врага. Приказ прочитать в частях. Распорядись, чтобы коням выдали двойные порции овса. Завтра выступаем.
Начальник штаба был по-своему прав. Предстояло тяжелое испытание, и Каменский не закрывал глаз на то, что их ожидало. Деникин наступал со стороны Харькова, южнее стремительно двигался Шкуро, генерал Слащев захватил Николаев, галицкие части заняли Христиновку и Умань, Петлюра уже хозяйничал в Киеве... Нужно было оторваться от железной дороги, что само по себе таило много бед. Нужно было двигаться по грунтовым и шоссейным дорогам, а иногда и без всяких дорог, по степи. Нужно было вести непрерывные бои, пробиваться сквозь сытые, оснащенные вражеские полчища и упорно, наперекор всему идти на север. Да, или пробиться, или погибнуть...