Котовский (Книга 1, Человек-легенда)
Шрифт:
Не откладывая, тут же отправились двое матюхинцев с докладом к своему командиру. С ними поехали двое котовцев. Они везли новое послание "атамана Фролова". Фролов снова приглашал Матюхина прибыть в Кобылинку. Фролов упрекал:
"Вольное казачество протягивает вам руку, - писал он, - а вы как будто уклоняетесь от встречи, предлагаете мне загнать в лес пулеметные тачанки, обоз. Конницу, способную принять бой только в открытом поле, зовете куда-то в медвежью берлогу. С какой целью? Чтобы без пользы погубить ее? Считаю вашу боязнь выйти из лесу простой
Послание подписали атаман Фролов и Эктов.
– Попробуют они теперь не приехать!
– торжествовал Котовский.
14
Котовский проснулся от духоты. Несмотря на открытые настежь окна, нечем было дышать. Ни ветерка. Замерли в истоме деревья. Воздух нагретый, неподвижный. В постели жарко. Котовский проснулся и прислушался. Тишина! Спит глухим сном деревня, спят бойцы, только дозоры, вероятно, вглядываются в темноту и ждут с нетерпением смены.
"Наверное, будет гроза", - подумал Котовский.
Встал, в темноте нащупал двери, вышел на крыльцо. Здесь было немного свежее. Эка, сколько высыпало звезд! Слышно, как дышит в хлеву корова, как жует сено конь.
Котовский стоял на крыльце, глубоко вдыхал в себя ночной воздух и думал о предстоящих событиях, о наступающем дне. Он не заметил перемены, между тем она произошла вот сейчас, за тот короткий промежуток, пока он стоял на крыльце. Как будто раздвинулся легкий, кисейный занавес. Зарозовело, зарумянилось небо на востоке. Скромная, застенчивая заря! Утренний, предрассветный ветерок промчался по деревне, вспорхнул на крыльцо. Качнулись ветви березы. Сквозные полосы тумана поднялись, перепоясали лес и растаяли.
Котовский намеревался уже вернуться в избу и попробовать еще уснуть. Вдруг он услышал конский топот. Еще секунда - и уже был виден всадник, скачущий во весь опор по пустынной улице. Круто осадил коня перед крыльцом и не сказал, а выдохнул:
– Идут...
Хотел промолвить привычное "товарищ комбриг", но осекся и закончил как полагается:
– Идут, господин атаман!
И взял под козырек.
– Кто идет?
– усмехнулся Котовский.
– Ты говори толком.
– Матюхин идет. Всем войском.
Иван Матюхин двигался с Четырнадцатым и Шестнадцатым полками по направлению к деревне. Но в двух верстах от заставы остановился и потребовал, чтобы атаман Фролов и начальник штаба антоновских войск Эктов явились к нему для личных переговоров.
Отказываться нельзя. Надо ехать. Котовский оседлал испытанного Орлика. Эктов отправился на своем опоенном донце.
Когда выехали из села, Котовский сказал Эктову:
– Я трезво учитываю положение, капитан, отдаю отчет в своих действиях и на безумный шаг иду сознательно. Но еще раз предупреждаю: при первой же попытке предательства я убью вас, в этом можете не сомневаться. Не отрывайтесь от меня ни на секунду, чтобы я чувствовал ваше стремя, иначе вас ждет немедленная смерть. Договорились?
– Я сказал уже вам, что
– Отчего бы я мог передумать?
Больше они не разговаривали. Впереди уже виден был в сиянии утреннего солнца конный отряд. Это дожидался их приезда Иван Матюхин со своей свитой: в антоновской армии тоже были свои "комиссары", "политруки", "волостные организаторы".
Из березовой рощи слева появилась группа всадников, около пятидесяти. Они окружили "представителей казачества", пожимали руку Эктова, козыряли Фролову и всей гурьбой направились навстречу Матюхину.
Теперь Котовский был окружен врагами. Правда, там, позади, стояла вся кавалерийская бригада. Каждый строго занимал свое место. Котовцы проверили состояние пулеметов и прицел, подтянули подпруги у седел, попробовали, легко ли вынимаются сабли из ножен, осмотрели свои карабины, поправили патронташи, артиллеристы проверили орудия. Все было готово к бою. Стоило дать сигнал - и бандитские части были бы засыпаны снарядами, прочесаны пулеметными очередями. Но могли ли котовцы спасти этим своего командира?
Вот уже можно разглядеть, с кем имеет дело Котовский. Всадники построены колонной по шести. А вот и сам Иван Матюхин - рослый, несколько сутулый, черты лица грубые, свирепые глаза налиты кровью. Да, этот звероподобный бандит мог произвести впечатление на своих подчиненных! Мог навести страх на беззащитных жителей сел и деревень! Окружающие Матюхина "комиссары", наоборот, выглядели интеллигентными, походили на каких-нибудь сельских писарей или учителей.
Котовский не ждал, когда заговорит Матюхин, и не обращал внимания на его недобрый, подозрительный взгляд. Подъехал смело, крепко пожал бандиту руку, дав ему при этом почувствовать силу своего рукопожатия, и сразу, с первых слов, осыпал его упреками, дружескими, но бесцеремонными:
– Что же мы теряем драгоценное время, Иван Сергеевич? Кто же станет делать дело за нас? Уж не думаешь ли ты, что за нас станет сражаться Пушкин Александр Сергеевич?
Эта незамысловатая шутка невольно вызвала улыбку матюхинских комиссаров. Они неотрывно смотрели на прибывшего и взвешивали каждое его слово. Не улыбался только один матюхинский соратник - тамбовский комиссар. Он вообще держался обособленно и не скрывал своего недоверия, своей неприязни.
Матюхин что-то такое буркнул, а сам сверлил глазами "атамана Фролова".
– У меня, Иван Сергеевич, кони застоялись, давай начинать. Чего недоделал Антонов, доделаем мы!
И тут Котовский резко повернул Орлика и пригласил следовать за собой.
Раздалась команда:
– Справа по три, шагом марш!
Колонна тронулась. Слева от Котовского командир четвертой группы антоновских войск Матюхин, справа - Эктов, сзади - вся матюхинская свита.
Котовский, не умолкая, говорил. Густо хохотал, шутил, клялся, что "сам зарубит Котовского, только бы встретить", говорил о Савинкове, тут же приплел "делегата Всероссийского съезда" Борисова: