Котуйская история
Шрифт:
Алексей стоял у окна и всматривался в Москву-реку, а кенты, чтобы не мешать ему, пребывать в думах, тихо, скрипнув дверью, удалились из номера.
В шестистах километрах от Москвы, расположена республика Мордовия, где в живописном месте над чистыми, ключевыми водами реки "Выша", разместился старый, красивый монастырь. Вот уже несколько лет там служит священник Лука. Сегодня утром, из Москвы, ему позвонила одна женщина, когда-то он лечил ее душу. Лука - добрый человек, он всегда помогает людям и сегодня, по ее сердечной просьбе, на старенькой "Ниве" он отправился в
Через два дня, Луке предстоит вывести из Москвы сына этой женщины и на время укрыть в монастыре. "Дай Бог, все закончится с миром" - думал Лука, молясь перед иконой Богородицы за их души.
Никого не осталось из родни у полковника Шахова. Мать он похоронил давно, детей, у него не было. Сегодня ему предстоит совершить поступок, который люди будут трактовать по - разному. Система, которой он служил, назовет полковника прямо - преступником, а женщина, которую он любит, назовет его благородным человеком. В какую сторону склонить свою голову, Шахов уже решил: он едет сейчас на работу, хотя стрелки на часах показывают шесть утра. Полтора часа на подготовку и в семь тридцать Алексей Семенов должен со своей матерью, уже выскользнуть из переулка.
Шахов поздоровался на КПП с сотрудниками и направился к себе в кабинет. Вызвал дежурного по этажу, где размещались камеры с малолетками. Отдал письменное распоряжение, чтобы подследственного Семенова, перед отправкой на следственный эксперимент, посадили в отдельный бокс. Позвонил в службу сопровождения и напомнил сержанту, что через час он и еще один сотрудник, помогут полковнику, отконвоировать малолетнего преступника в отдел милиции. Все, время пошло... Продуман каждый шаг. Он потребует от сержантов остановить машину и с целью, поговорить с Семеновым, выведет его из "УАЗа". Затем они свернут в переулок, и он прикажет пареньку бежать до конца, где его встретит мать. И все, на этом его миссия будет закончена, а там... Будь что будет. Юрий написал коротенькое письмо Галине и свернув его вчетверо, положил в карман. Он передаст его сыну Галины.
В семь часов полковник встал из-за стола, оглядел кабинет, как будто прощался с ним навсегда. А в принципе, да, сюда он больше не вернется. Деньги, скопившиеся на книжках, он нотариально перевел на Галину, пусть для нее это будет неожиданностью, а остальное: кое-что отправил в церковь и часть на расчетный счет детского дома. Деньги в зоне ему не нужны.
Открыв дверь бокса, обратился к подследственному:
– Гражданин Семенов, сейчас тебя направят на следственный эксперимент, по дороге вопросов не задавать, с конвоем не разговаривать.
Полковник повел Алешку к центральному КПП. Комендант, дежуривший капитан, вышел в превратную часть между решетками и обратился к Шахову с вопросом:
– Юрий Семенович, что-то Вы раненько сегодня?
– Да вот, вчера заявку из прокуратуры сделали, нужно лично доставить этого сорванца в отдел.
Капитан прочитав сопровождение удивленно уставился на Шахова.
– Товарищ полковник, а где заявка из прокуратуры? Здесь только ваша, и начальника СИЗО резолюции.
– Вчера они не успели, а сейчас еще рано, утро.
– У Шахова затрепетало сердце: "А вдруг и правда позвонит".
Капитан над чем-то поразмышлял и, видимо вспомнив, что не раз видел прокурора Митькова с Шаховым вдвоем, кивнул утвердительно и подал дежурному знак, чтобы тот открыл решетчатую дверь. Загудел электрозамок и сержант, приковав к своей руке наручником запястье Семенова, вывел его на уличную площадку, где уже стоял "УАЗ". Паренька закрыли в заднем отсеке.
Машина дернулась и тронулась с места. Полковник сидел на переднем сидении и, молча и наблюдал за дорогой. Чуть - чуть, не доезжая до проулка, вдруг резко сказал сержанту-водителю:
– Тормозни здесь.
– Машина остановилась,- черт, забыл, мне нужно кое-что сказать парнишке, но с глазу на глаз. Ты понял меня, сержант.
Воля начальства, приказ для подчиненного. Сержант вывел Семенова, и полковник принял его, держа за рукав куртки.
– Товарищ полковник, наручники набросьте ему на руку,- предложил сержант.
– Ладно, я на минутку,- успокоил его Шахов, и резко дернув паренька за рукав, повел в проулок.
– Значит так,- обратился Шахов к Алешке,- сейчас ты, со всего духу рванешь по переулку и там, в конце тебя будет ждать мать. Возьми письмо, передашь ей. Все, никаких вопросов, беги...
Алешка вытаращил глаза и в нерешительности остановился.
– Беги я тебе сказал,- закричал Шахов, только тогда паренек опрометью кинулся в проулок.
Сержант - водитель увидел, как "малолетка" со всех ног убегает, крикнул напарнику:
– Мать твою! Витек, он что, обалдел?! Шофер включил скорость, и резко надавил на газ. "УАЗ" рванулся по узкому переулку и тут навстречу ему выскочил полковник, он целился по передним колесам.
Бах! Бах! Бах!
– прозвучали три выстрела подряд. Куда сворачивать? Вправо - полковник, влево кювет, а скорость приличная. Заскрипели тормоза... Поздно! Глухой удар бампером, тело полковника подбросило и еще метров пять тащило на капоте. Машина остановилась, и оба сержанта бросились к полковнику. Он медленно сполз с капота и упал на дорогу. Пошевелил окровавленными губами, глянул куда-то в небо и, улыбнувшись, тихо прохрипел:
– Ну, и, слава Богу...
– Шахов замер, рука его крепко сжала алюминиевый крестик.
С полковником все было кончено. Сержанты, опешив от происшествия, даже забыли, что им нужно преследовать преступника, но когда один конвоир очухался, то увидел пустой переулок. Какой смысл догонять ветер.
В старом, московском дворе есть церковь - Иоанна Предтечи. Над одноэтажным зданием возвысилась башенка, в которой каждое утро и вечер звонарь приглашает звоном медных колоколов, верующих людей на молитву.
Седой мужчина среднего возраста, оставив недалеко от храма машину, подошел к крыльцу и, перекрестившись, прошел мимо калеки, просящего милостыню.
– Друг, помоги человеку,- услышал вслед мужчина и, как бы спохватившись, что прошел мимо, достал из кармана две сторублевки и подал калеке. Он часто закрестился и, наклоняя при этом низко голову, бормотал благодарственные слова. Как в старину почитали юродивых, так и сейчас верующие относились к нищему калеке, как к святому. Он уже несколько лет просит на этой паперти себе на жизнь, летом и зимой его можно увидеть ежедневно, с низко опущенной головой.