Коукс и Бакстер. Компиляция]
Шрифт:
— Видимо, вы имели много интересных бесед со специальным агентом Рушем, — заявил он.
На его бритой голове выступил обильный пот, выступивший по вине мощной лампочки и обогревателя в углу, гнавшего горячий воздух и превратившего четыре снежных следа на линолеуме в грязные лужи.
— В смысле? — спросила Бакстер.
— В смысле, если верить его досье…
— К черту досье! — перебил его Синклер. — Я работал с Рушем и знаю наверняка, что он всегда был благочестивым христианином.
Американец
— Как и вы, судя по анкете, заполненной вами перед вступлением в нынешнюю должность.
Он спокойно выдержал взгляд Бакстер, смакуя тот факт, что эта взрывная женщина опровергла сама себя, — будто теперь, когда ему удалось доказать, что она придерживается одной с ним веры и просто пытается его спровоцировать, равновесие в мире было восстановлено. Бакстер, однако, оставалась бесстрастной, как всегда.
— Я вынуждена констатировать, что люди, в большинстве своем, идиоты, — начала она, — очень многие из них руководствуются неверным представлением, что глупая доверчивость и строгие моральные устои каким-то образом связаны друг с другом. Мне просто хотелось повышения зарплаты.
Синклер возмущенно покачал головой, будто не веря своим ушам.
— Стало быть, вы солгали? Вам не кажется, что это не очень-то вяжется со строгими моральными устоями?
— Зато очень даже вяжется с глупой доверчивостью, — пожала плечами Бакстер.
С лица Синклера исчезла улыбка.
— А почему вы так хотите обратить меня в свою веру? — спросила она, не устояв перед соблазном уязвить собеседника.
Он вскочил, перегнулся через стол и завопил:
— Вы забываетесь, старший инспектор! Погиб человек!
Бакстер и глазом не моргнула.
— Не он один… — тихо ответила она и тут же решила подпустить яду. — Но вы по какой-то непонятной причине тратите время, причем не только свое, но и мое, проявляя странное участие к тому единственному, кто заслужил смерти!
— Мы просто хотим кое-что узнать, — вмешался Эткинс, пытаясь разрядить обстановку, — рядом с телом была обнаружена улика… скажем так, религиозного свойства.
— Ее мог оставить кто угодно, — возразила Эмили.
Собеседники обменялись взглядами, по которым она определила, что ей рассказали далеко не все.
— Вы располагаете какими-либо сведениями о нынешнем местонахождении специального агента Руша?
— Насколько мне известно, агент Руш мертв! — гневно бросила она.
— Вы действительно на этом настаиваете?
— Насколько мне известно, агент Руш мертв! — повторила Бакстер.
— Значит, вы видели его те…
Доктор Престон-Холл, штатный психотерапевт столичной полиции, четвертый участник этой беседы, откашлялась. Синклер осекся, уловив невысказанное предупреждение, откинулся на стуле,
Доктор была ухоженной женщиной немного за шестьдесят. Ее дорогие духи в сложившейся ситуации играли роль освежителя воздуха, правда, неспособного затмить всепоглощающий запах отсыревшей обуви. Весь ее вид демонстрировал непринужденную властность, она с самого начала недвусмысленно дала понять, что прекратит беседу в любой момент, если посчитает, что характер задаваемых вопросов нарушит процесс восстановления душевного равновесия ее пациентки. Она медленно взяла покрытый кофейными пятнами блокнот и прочла адресованное ей сообщение с видом школьной учительницы, перехватившей тайную записку.
Весь этот час доктор хранила молчание и теперь тоже не посчитала нужным его нарушать, поэтому в ответ на письменный вопрос Эткинса лишь отрицательно покачала головой.
— Что там? — спросила Бакстер.
Доктор ничего не ответила.
— Что там? — повторила свой вопрос детектив и повернулась к Синклеру. — Спрашивайте.
Того явно раздирали противоречия.
— Спрашивайте, — опять сказала Бакстер.
— Эмили! — вскинулась психиатр. — Больше ни слова, мистер Синклер!
— Да скажите уже, чего там, — с вызовом воскликнула Бакстер, и ее голос заполнил собой все небольшое помещение. — Вы хотите узнать про метро?
— Разговор окончен, — заявила доктор Престон-Холл и встала.
— Спрашивайте! — крикнула поверх ее головы детектив.
Чувствуя, что от него ускользает последний шанс получить ответы на свои вопросы, Синклер рискнул, решив, что о последствиях можно будет подумать и потом:
— Если верить вашим показаниям, среди погибших был и специальный агент Руш.
Доктор Престон-Холл в отчаянии воздела руки.
— Не вижу в ваших словах вопроса, — сказала Бакстер.
— Вы видели его тело?
Впервые за все время Синклер заметил, что Бакстер осеклась, но отнюдь не обрадовался ее затруднению и лишь испытал чувство вины. После его вопроса глаза женщины остекленели, она мысленно вернулась на ту злополучную станцию метро, на мгновение попав в плен воспоминаний. Ее голос надломился, когда она шепотом ответила:
— Если бы не видела, не говорила бы.
Вновь повисла напряженная пауза, и каждый задумался о том, сколько мучений содержит в себе эта простая фраза.
— Каким он вам показался? — выпалил Эткинс вопрос, так и не додумав его до конца, когда тишина стала невыносимой.
— Кто?
— Руш.
— В каком смысле? — спросила Бакстер.
— Эмоциональное состояние.
— Когда?
— Во время вашей последней встречи.
Она на несколько мгновений задумалась, потом искренне улыбнулась:
— Он почувствовал облегчение.