Коукс и Бакстер. Компиляция]
Шрифт:
— Да, — задумчиво кивнул Руш, — действительно жалкое.
Они улыбнулись. Бакстер еще крепче обхватила себя руками, чтобы согреться.
— Это произошло вскоре после того, как мы купили эту развалину, — начал агент, обводя глазами полуразрушенный дом, — поехали в центр. Элли… снова заболевала… ее маленькие легкие… — он умолк, глядя, как дождь в конце коридора набирает силу. — Четверг, 7 июля 2005 года…
Бакстер ахнула и закрыла рукой рот — эта дата прочно сидит в памяти каждого лондонца.
— Мы ехали к врачу на Грейт-Ормонд-стрит. Сидели в метро, как самые обычные пассажиры. И тут все перестало
Руш остановился, чтобы собраться с духом.
Бакстер не двигалась и молча ждала продолжения, все так же прикрыв рукой рот.
— Потом я увидел жену, она лежала недалеко под грудой обломков, в том самом месте, где на нас обрушилась крыша. Я знал, что спасти ее уже нельзя. Знал наверняка. Но все равно должен был попытаться. Тогда еще можно было вынести Элли. Люди побежали по туннелю в сторону Рассел-сквер. Но ведь без боя сдаваться нельзя, да? Я хватаюсь за эти железные листы без всякой надежды хотя бы сдвинуть их с места, хотя в действительности должен как можно скорее вынести Элли. Везде был дым и копоть: она не смогла с этим справиться. А потом, как это всегда бывает, обваливается еще один фрагмент крыши. Все, кто остался, запаниковали. Я тоже. Я хватаю Элли и бросаюсь в тоннель за остальными, но в этот момент кто-то кричит, что рельсы все еще могут быть под напряжением. И все остаются на месте. Я знаю, что могу вынести ее и спасти, но просто стою и жду, потому что никто не уходит. Никто. Толпа приняла решение, и я бездумно ей подчинился. Я не вытащил ее вовремя. Мог… но не вытащил.
Бакстер не могла говорить. Она вытерла глаза и просто неотрывно смотрела на Руша, удивляясь, что он нашел в себе силы жить дальше после всего случившегося.
— Я знаю, вы обвиняете меня в том, что я бросил Кертис в той жуткой церкви, но…
— Нет! — перебила его Бакстер. — Уже не обвиняю, нет.
Она нерешительно дотронулась до его руки. Ей было грустно, что она такая неловкая, — ей очень хотелось его обнять, но она не решалась.
— У меня просто не было права повторить второй раз ту же самую ошибку, понимаете? — сказал Руш и провел рукой по своим седеющим волосам.
Бакстер кивнула. В этот момент сработал таймер, и в углу зажглась лампа.
— Ну что же, теперь ваша очередь, — с вымученной улыбкой произнес он.
— Я отпустила Волка… простите, детектива Коукса, — уточнила она, — отпустила, и все. Сначала надела на него наручники… Подкрепление было уже на подходе… а я дала ему уйти.
Руш кивнул с таким видом, будто и сам это подозревал.
— Почему?
— Не знаю.
— Неправда, знаете. Вы его любили?
— Не знаю, — честно ответила она.
Руш тщательно обдумал следующий вопрос:
— Как вы поступите, если когда-нибудь встретите его опять?
— По идее, мне полагается его арестовать. Я должна бы его ненавидеть. Убить его своими руками за то, что он превратил меня в такую параноидальную развалину.
— Я не спрашивал вас, что вы должны сделать по
Бакстер покачала головой.
— Вот честно… не знаю, — ответила она, закругляя свою исповедь. — Расскажите мне о пятне крови на полу у входной двери.
Агент ответил не сразу. Он спокойно расстегнул манжеты на рубашке, закатал рукава и показал запястья — на каждом был глубокий розовый шрам.
На этот раз она его обняла. Ей почему-то вспомнилась мудрость, которой Мэгги поделилась с Финли в тот вечер, когда узнала, что у нее возобновился рак: «Порой то, что чуть нас не убивает, является нам в виде спасения».
Эту мысль Эмили оставила при себе.
— Через пару дней после моей выписки из больницы, — пояснил Руш, — жене стали приходить поздравительные открытки — был ее день рождения. Я просто сидел у двери, читая их одну за другой, и… Но тогда мое время, похоже, еще не пришло.
— Я слишком много пью, — выпалила Эмили, уверенная, что теперь у них с Рушем не должно быть друг от друга секретов, — в общем… ну, много.
Руш засмеялся. Это было явное преуменьшение. Бакстер сначала обиделась, но не смогла сдержать улыбку.
У них обоих все шло наперекосяк.
Несколько минут они просидели в тишине.
— Полагаю, для одного вечера откровений достаточно, пойдемте, — сказала Бакстер, поднялась на ноги, протянула ему замерзшую руку и помогла встать.
Потом вытащила ключи, сняла один из них со связки и протянула агенту.
— Что это? — спросил Руш.
— Ключ от моей квартиры. О том, чтобы оставить вас здесь, и речи быть не может.
Он открыл рот, чтобы ей возразить.
— Вы окажете мне огромную услугу, — сказала она, — Томас будет на седьмом небе от счастья, когда я сообщу, что некоторое время поживу у него. Мой кот уже там. Это идеальная комбинация. Даже не пытайтесь спорить.
У Руша возникло ощущение, что она права.
Он взял у нее ключ и кивнул.
Глава 27
Пятница, 18 декабря 2015 года,
10 часов 10 минут вечера
Руш загружал посудомоечную машину, а Бакстер снимала белье с кровати в другой комнате. Он опасался прикасаться к чему бы то ни было в ее квартире, которой было суждено стать его пристанищем на время расследования дела или до тех пор, пока его не отзовут обратно в США. Его удивило, что в квартире был такой порядок. Руш слышал, как Эмили чертыхалась, пытаясь запихнуть в два небольших портпледа все то, что может понадобиться ей в течение неопределенного времени.
Несколько минут спустя она вышла из спальни, волоча за собой две набитых под завязку сумки.
— Да блин, — ругнулась она, увидев на тренажере спортивный костюм. Схватила его, расстегнула на сумке молнию и сунула в боковой карман. — Все, я ухожу. Располагайтесь. Под раковиной есть туалетные принадлежности.
— Ого! Вы здорово экипированы!
— Ну да, — уклончиво ответила она.
Было не время объяснять, почему она хранит и даже регулярно пополняет гигиенический набор для мужчин — в надежде, что когда-нибудь он все-таки понадобится.