Коукс и Бакстер. Компиляция]
Шрифт:
И тут же отогнал от себя эту мысль.
— Полтора года… — закашлялся Китон, давясь слезами вперемешку со смехом, и сменил позу, чтобы лечь удобнее на снегу. — Полтора года я без конца ходил в ту больничную палату и сидел у постели сына точно так же, как ты сейчас сидишь передо мной. Полтора года смиренно молил о помощи… но так ее и не дождался. Понимаешь, если шептать, Он тебя не слышит… но вот теперь мой голос до Него точно дойдет.
Руш бесстрастно взирал на распростертого на земле человека.
Вокруг
— Руш? — прошептала детектив, не в состоянии расшифровать выражение его глаз.
Он медленно завел за шею руки, расстегнул замочек распятия и снял его. Серебряный крестик завертелся на цепочке.
— Руш? — повторила она. — Руш!
Он посмотрел на нее.
— Мы до сих пор не знаем, чем закончилась операция, но что бы ни случилось, вам не в чем себя винить. Вы и сами это знаете, разве нет? — спросила она.
К ее удивлению, он улыбнулся, будто с его плеч свалилась непосильная ноша.
— Знаю.
Цепочка с крестиком скользнула между его пальцев и упала в белый снег.
— Значит, все в порядке? — спросила она его и бросила взгляд на Китона.
Руш кивнул.
— Вызывайте подмогу, — сказала она и облегченно вздохнула, понимая, что ее друг в очередной раз продемонстрировал всю свою внутреннюю силу.
Бросив последний взгляд на человека у его ног, Руш вытащил телефон и с трудом встал.
А когда отошел в сторону, в ухе Бакстер застрекотали отрывки сообщений МИ5.
— Руш, все хорошо! — взволнованно крикнула она ему; кровь между ее пальцами теперь текла медленнее. — Они его обезвредили! Окружили в закрытом помещении… в результате взрыва пострадал только один человек… сам террорист!
Не в состоянии сдержаться, Бакстер победоносно посмотрела на Китона:
— Слыхал, ублюдок? — прошептала она. — Его обезвредили. Он мертв.
Китон подавленно уронил голову на снег, закрыл глаза и по привычке произнес слова, слишком часто приходившие ему на ум за время проклятого пребывания на этой земле:
— Богу просто понадобился еще один ангел.
Руш замер на середине шага.
Бакстер даже не осознала, что отняла от раны окровавленные руки, ее взор затуманили навернувшиеся на глаза слезы. Единственным, о чем она могла в этот момент думать, было прекрасное лицо Кертис.
Она даже не услышала приближающийся хруст снега.
Она не почувствовала, как ей в лицо брызнула теплая кровь, и не поняла, почему тело в ее руках так неистово задергалось… когда в него вошли еще три пули.
Руш стоял над Китоном, по его щекам катились слезы.
Детектив подняла на него глаза и невидящим взглядом смотрела,
— Никакого Бога нет, — прошептал он.
Бакстер просто сидела, открыв рот, и смотрела. Ее друг сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на землю.
Из покалеченных легких Руша вырвался вздох облегчения.
Он услышал, что Бакстер окликнула его и поползла к нему.
Но лишь грустно улыбнулся, глядя в низко нависшее небо…
…и высунул язык.
Эпилог
Среда, 6 января 2016 года,
9 часов 56 минут
— Никакого… Бога… нет…
Агент Синклер вскочил на ноги, промчался мимо зеркального окна и выбежал из допросной комнаты.
— Отлично, спасибо за сотрудничество, старший инспектор. Думаю, на этом все.
Эткинс вздохнул, вытер вспотевший лоб и собрал вещи.
Бакстер насмешливо помахала ему рукой, глядя, как он бросился вслед за разъяренным агентом ФБР — наверняка собираясь целый час целовать его в задницу.
— Босс у нас дипломатична, как всегда, — фыркнул Сондерс, с ухмылкой глянул на Ваниту и перевел взгляд на устроившегося в углу мужчину. Меж тем американец с важным видом вышел из комнаты.
Они сидели в тесном помещении, примыкавшем к допросной, и наблюдали за происходящим через зеркальное окно.
— Ну почему, почему она не может побыть вежливой каких-то долбаных двадцать минут? — простонала Ванита. — Неужели это так трудно?
— Видимо, трудно, — пожал плечами Сондерс.
Мужчина в углу согласно кивнул.
— Вы– то хоть не начинайте. Вас вообще здесь быть не должно, — сказала она ему, массируя лоб, за которым набирала силу боль.
Чтобы побыстрее отделаться от психотерапевта, Бакстер махнула ей рукой, давая понять, что она в полном порядке и не испытывает ни малейшего желания «о чем-нибудь поговорить».
Позабыв, что на нее все еще могут смотреть, как оно, впрочем, и было, Эмили закрыла руками лицо и легла грудью на стол.
— Ты куда собрался? — обратился Сондерс к мужчине, который встал и направился к двери.
— Хочу ее увидеть, — без особых затей ответил он.
— Похоже, ты не очень понимаешь, что означает «находиться под арестом», — сказал Сондерс.
Мужчина посмотрел на Ваниту, выглядевшую такой же уставшей, как Бакстер.
— У нас был уговор, — напомнил он ей.