Коукс и Бакстер. Компиляция]
Шрифт:
— Ага.
Волк стойко сохранял свою позу.
— Ты же понимаешь, что он не тиранозавр, да? Он тебя видит, — прошептал Эдмундс. — Ладно… Он ушел.
Пока Джо тщетно пытался стереть жирное пятно со своего стакана, Сондерс, полагая, что они там надолго, опустил стопку виски в свежую пинту пива.
Итоги вчерашнего дня, когда они наконец позволили ему заговорить, ошеломили всех.
— То есть… — начал Сондерс, стараясь уследить за ходом беседы. — Карта памяти была не более чем блефом?
— Ага, — ответил Волк.
— А как ты убедил Ваниту отпустить
— Я обратился к ее лучшей черте характера, — невозмутимо проговорил Волк, делая большой глоток пива. — Я сказал ей, что должность комиссара будет ее, если она позволит мне завершить начатое.
— Но… все-таки комиссар? — спросил Джо, уверенный, что ослышался.
— Боюсь, что так.
— Уважаемый господин комиссар?
— Да!
— Но… — сказал Эдмундс. — Разве Кристиан не прибыл на место уже после полицейского?
— Ага, — кивнул Волк.
— Ну так и…?
— Он спрятался в то пустое пространство, — начал Волк. — Он слышит, как констебль Рэндл взламывает дверь и затем спускается вниз, без всяких сомнений думая, что Финли в комнате один. Кристиан выползает из укромного места, ставит доски на место. Затем прокрадывается на первый этаж и выходит через заднюю дверь, пока Рэндл звонит в участок. Он перелезает через заднюю ограду, выходит через соседский сад и «прибывает» на место, тем самым обеспечивая себе железное алиби. Он первый входит в дом, закрывает на щеколду заднюю дверь, тем самым заметая следы… Все просто.
Сондерс покосился на него.
— Можешь еще раз повторить… так на чем мы?
— Нет.
— Как ты… Когда ты узнал? — спросила Бакстер, забыв, что они с ним не разговаривают. Ей было немного обидно, что он не держал ее в курсе событий.
— Я не знаю, — пожал плечами Волк. — Не знаю точно. Но у меня есть свои догадки. — Он помассировал челюсть, которая все еще чертовски болела. — Все дело в ручке.
— Жучке? — заплетающимся языком спросил Сондерс, в котором было уже три «ерша».
— Ручке! Дверной ручке. У него есть привычка, — объяснил Волк, вспоминая, как Кристиан закрывал дверь в свой дом прошлым утром, — поднимать за собой вверх ручку.
— «Привычка поднимать за собой ручку», — повторила Бакстер, явно не впечатленная.
Волк пропустил это мимо ушей.
— Твой полицейский отчет, — продолжил он, обращаясь к Сондерсу. — В нем говорится, что констебль Рэндл был вынужден открывать дверь в дом силой.
— Кто?
— Рэндл.
— Крендель?
— Ради всего святого, Сондерс, переключись на кофе или еще что!
Сондерс расплылся в пьяной улыбке и поднял стакан.
— Что ж, ему пришлось, — сдался Волк и повернулся обратно к Бакстер. — Ну, а когда Финли и Мэгги запирали входную дверь?
— Никогда, — согласилась она.
— И в тот раз не закрывали. Просто ручку подняли… изнутри.
Эдмундс кивнул. Его явно впечатлили открытия Волка: — Да ты его заколомбил!
— А то! — осклабился Волк.
— Однако Коломбо [28] не прилетало после по лицу, — заметила Бакстер прежде, чем он слишком зазнается.
28
Лейтенант
— Извините, но возвращаясь к комиссару, — начал Джо, возвращая разговор в безрадостное русло. — Зачем ему вообще убивать своего лучшего друга?
Все посмотрели на Волка.
— Я не знаю, — признал он. — И, честно говоря, мне плевать. Он сделал это. И этого мне вполне достаточно.
Все замолчали, чтобы выпить.
— Это… крупное дельце, — сказал Эдмундс, стараясь балансировать между возмущением и возбуждением. — Преследование комиссара столичной полиции за убийство.
— Скорее проблематичное, — поправила его Бакстер.
Вновь присоединившись к беседе, Сондерс оживленно закивал.
— Он знает все пути, по которым мы могли подобраться к нему… Мы в жопе.
— Так что нам делать дальше? — спросил Эдмундс.
И снова все повернулись к Волку.
— Мы отступимся.
— Что?
— Мы отступимся, — повторил Волк, игнорируя взгляд полный отвращения, брошенный Бакстер. — Как Сондерс и сказал, он комиссар полиции. Он знает все возможные углы. Под которыми мы можем на него зайти. Нам не победить. Машину Сондерса взломали возле его дома. Кто-то был внутри дома Эдмундса, когда там спала его семья! И это было до того, как он узнал, что мы его подозреваем. Он напал на меня в здании полном полицейских, когда я находился под арестом, и я все равно ничего не могу доказать.
— Он теряет голову, — сказала Бакстер.
— Отчего он только опаснее, — возразил Волк. — И давайте не забывать, что он убил лучшего друга, не оставив ни единой компрометирующей его улики. Мы загнали его в угол. Возможно, Финли допустил ту же ошибку. И никто из нас не знает, как он отреагирует. Все кончено.
— То есть, мы просто позволим ему выйти сухим из воды после того, как он убил Финли? — с вызовом спросил Сондерс.
— Конечно нет, — сказал Волк. — Он думает, что все улики были уничтожены в доме Эдмундса. Хотя, напротив, все, что связано со складом и происшествием на площади короля Георга в целости лежит в сарае.
— В частном детективном агентстве, — хором поправили его Бакстер с Эдмундсом.
— Он считает, что у него есть преимущество. Если он увидит, что мы тоже отступаем, его заносчивость сделает все за нас. Уцелевшие материалы дела вместе с экспертизой криминалистов отправятся на стол Ваниты утром. Она сделает все остальное.
— Значит, это все? — спросил Эдмундс.
— Это все. Можешь отвезти семью обратно в дом.
Эдмундс кивнул.
— «Лучше быть живым трусом, чем мертвым героем», говаривал мой дед, — добавил Сондерс, плеснув «ершом» на Эдмундса. — Видимо, говаривал. Я никогда не видел старика. Убегая, он наступил на мину. Что не делает его совет менее ценным.