Коварная искусительница
Шрифт:
Эта Эмма не женщина, она мегера. Она распространяла смятение и безумие вокруг. Любой мужчина, очарованный этой амазонкой, обречен жить в сплошном хаосе.
Себастьян поглядел на джентльмена в красно-желтом жилете, который остановился и смотрел на Него. Затем франт повернулся на каблуках и побежал стремглав, высокие каблуки стучали по тротуару, черный зонтик подпрыгивал при каждом движении этого джентльмена. Себастьян глубоко вздохнул и заставил себя идти дальше.
Они не подходили друг другу. Маркиз был спокойным человеком. Он ожидал, что его жизнь будет размеренной. С тайфуном в доме такой жизни не будет. Хотя
Маркиз смахнул дождевые капли с глаз. Должно же быть другое решение. О браке и речи быть не может. У Эммы своя дорога, у него своя. И не надо идти в одном направлении: это неблагоразумно.
Маркизу стало больно, будто его ударили ножом, при мысли о том, что Эмма Уэйкфилд должна исчезнуть из его жизни. Он остановился на тротуаре, потрясенный мыслями, возникшими в его голове. Самое безумное из всего, что приходило ему на ум. Нет, Себастьян не мог сделать Эмме предложение. Он ее опозорил.
В это мгновение маркиз не видел выхода из ситуации. Только странное чувство глубокого сожаления было понятно ему. Себастьян осознал, что часть его души сожалела о том, что он оставил Эмму. Если бы он овладел ею, то выбора бы не было: он должен жениться на прекрасной безумице, и все.
У маркиза было неприятное ощущение, что эта леди сведет его в гроб. Тихий звук его шагов привлек внимание собаки, стоявшей на ближайшей тропинке и обнюхивавшей мусорную кучу, оставленную возле дома. Собака подняла голову и стала разглядывать Себастьяна, будто читая таким образом его мысли.
Маркиз протянул ладонь и ждал реакции собаки. Кем же он будет для нее – другом или врагом? Мгновение спустя собака подошла к нему, опустив голову и смотря на его ноги.
Она была высокой и с длинными лапами, и, судя по морде и длинным ушам, в ней было что-то от спаниеля. Собака обнюхала руку Себастьяна, села на тротуар и поглядела на него с таким видом, будто спрашивала, что этому человеку от нее нужно. Она была помесью неизвестно кого с неизвестно кем. Такие собаки сотнями бродили по лондонским улицам.
Эти жизнерадостные звери выживали во враждебном мире, если люди брали их в свою компанию.
Себастьян погладил собаку по мокрой голове. Запах мокрой псины наполнил воздух. Шерсть слиплась по бокам, обнажив острые ребра под черно-белой шкурой.
– Похоже, тебя надо хорошенько накормить, – сказал маркиз.
Собака шлепнула его лапой по ноге. Она подняла голову и навострила уши, будто понимала каждое сказанное слово.
– Пошли со мной, посмотрим, что повар припас для тебя. – Себастьян выпрямился и отбросил мокрые волосы со лба. В это мгновение он сам был похож на бездомного пса.
Маркиз продолжил идти, не разбирая дороги. Собака бежала рядом с ним, будто они были неразлучными друзьями. Странно, собаки обычно поднимают настроение, и мир вокруг становится лучше. Обычно. Но в этот день ничто не могло отвлечь мыслей Себастьяна от этой жуткой женщины.
Он поднял воротник, пытаясь спастись от пронизывающего холода. Шел проливной дождь, даже дворники
Он дошел до угла, остановился и подождал, пока проедет двуколка, затем вышел на другую улицу. Он не прошел и нескольких футов, как собака начала громко лаять. Себастьян посмотрел вниз, и в этот момент она прыгнула на него, упершись лапами в грудь. Маркиз, застигнутый врасплох, пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие. Земля ускользнула из-под ног. Боль пронзила плечо, когда Себастьян ударился об тротуар. Он услышал стук конских копыт и грохот железных колес. В следующий миг, разбрызгивая воду во всех направлениях, с грохотом проехал омнибус.
Себастьян лежал на камнях, пораженный тем, что произошло с ним. Он восстановил дыхание и встал на ноги. Подвигал рукой, скорчившись от боли. И хотя маркизу казалось, что к плечу приложили горящие угли, ничего не было сломано. Странно, почему водитель не остановился и не посмотрел, не был ли Себастьян ранен. Если бы его не толкнула собака, то сбил бы омнибус. Маркиз был на волосок от гибели. На ум пришла странная мысль: а была ли встреча с омнибусом случайной?
Что-то уткнулось в руку Себастьяна, и он вспомнил о стоявшей рядом собаке.
– Ты заслужил бифштекс на ужин. Скажу об этом повару, – маркиз погладил собаку.
Себастьян впервые за день осмотрел окрестности. Должно быть, он рядом с Беркли-сквер, если шел к дому правильным путем. Нет, он явно попал не туда. Дома по обеим сторонам улицы стояли слишком близко друг к другу. Себастьян еще раз огляделся по сторонам, и взгляд его упал на знакомую дверь. «Похоже, я сошел с ума», – подумал он.
Похоже, она сошла с ума. Эмма держала руки над огнем, стоя возле камина в своем кабинете. Она уже полчаса рассказывала своей тетушке о том, что произошло вчера ночью и сегодня днем. Слышать саму себя, излагающую события прошедшего дня, – это было чем-то нереальным. Эмме казалось, будто это происходит в каком-то романе. Такое никогда не случалось с обыкновенными женщинами вроде нее. Но в последнее время ее жизнь была мало похожа на обыкновенную. Безумие было естественным объяснением ее поведения по отношению к этому мерзавцу Эндоверу.
– И он ушел, не извинившись за свою наглость.
– Ты же пошла одна в публичный дом. О чем же ты думала?
Эмма съежилась от ужаса, слыша голос тети Марджори. Она уже в четвертый раз задавала один и тот же вопрос.
– Я думала, что мадам Вашель поможет мне найти притон Гаэтана.
– И если бы она сказала тебе, где этот притон находится, я могу лишь представить, что бы ты натворила. Эмма, пора тебе прекратить попытки спасти Шарлотту. Боюсь, что тогда придется спасать тебя. Слава Богу, что Эндовер оказался там и уберег тебя от беды.
– Ему гораздо больше нравилось быть уверенным в том, что я чувствую себя разрушенной и раздавленной. – Эмма смотрела на горящие угли, и гнев горел в ней так же сильно, как огонь в камине. Она не могла решить, на кого гневаться: на себя за то, что позволила мерзавцу играть с собой, или на Себастьяна – за то, что проучил ее. – Я прекрасно обходилась и без его вмешательства, – сказала девушка.
– А вот я очень благодарна маркизу за вмешательство, – ответила тетя Марджори. – Если бы ты не была столь решительна и не пыталась делать все сама, то тоже была бы ему благодарна.