Коварная одержимость
Шрифт:
Ара права. Игра, которую я затеял, превратилась в нечто совсем иное. Из-за одного этого факта я должен бы ее убить и покончить с этим.
— Думаешь, она отравила меня? — Спрашиваю я у Лоренцо.
— Простите? — Он выглядит сбитым с толку.
Мой телефон вибрирует, и я с нетерпением смотрю на экран. Наконец-то она ответила на мое сообщение. Почему-то я не смог удержаться и отправил ей его больше часа назад. Ей бы не мешало помнить, что у нее нет выбора. Она принадлежит мне.
Я: Приходи сегодня на мероприятие со мной.
Ара:
Я: Ты не можешь все еще злиться из-за ожерелья.
Тишина.
Я: Помнишь нашу договоренность?
Ара: Я уже иду с Лили. Не хочу, чтобы кто-то знал о нашей связи. Надеюсь, у тебя отвратительный день.
Я не могу не улыбнуться, представляя, с какой искренней ненавистью она это пишет. Уверен, что Ара избегает нашей связи, особенно если ее отец всерьез настроен выдать ее замуж в течение следующих шести месяцев. Но, так или иначе, я не намерен этого допускать.
Лоренцо отвлекает меня, смотря на свой телефон.
— Сэр, Гончие нашли новые улики рядом с местом, где был украден груз.
Он протягивает мне свой телефон. Наши люди неделями прочесывали район, чтобы найти хоть что-то, что поможет. Помимо тех нескольких, кого мы захватили и пытали до смерти, операция прошла безупречно. Вторая попытка у них явно вышла неудачной, в отличие от первой. С тех пор никто не пытался воровать наши грузы.
На видео с камеры, установленной у местной пекарни в двух улицах от склада, всего на пару секунд видно, как двое мужчин в белых масках проходят мимо — таких же, как носят наши Гончие.
Лоренцо указывает на одного в черной кожаной куртке.
— По комплекции похож на Рикки Картона, которого мы убили. Кто второй, не знаю.
Я сжимаю зубы. Кто бы ни был этот второй мужчина, он явно играет более важную роль во всем этом. Меня разрывает оттого, что я позволил своей зацикленности на Аре ослепить меня. Я что-то упустил и чувствую, что правда уже близко, что только сильнее злит.
— Собери Гончих на встречу сегодня вечером.
Лоренцо забирает свой телефон.
— Вы правда думаете, кто-то из них мог вас предать?
У них у всех есть причина быть мне верными всю жизнь. Но это не останавливает никого, если они думают, что смогут получить что-то лучше. Интуитивно я знаю, что их преданность непоколебима. Мы наблюдали за каждым из них неделями, чтобы это доказать.
Но если я выясню, что один из них был соучастником, я сожгу его заживо.
43
Я получаю очередное сообщение от Луки и чувствую, как он наслаждается своей мнимой властью надо мной. Как будто, чтобы вернуть себе свободу, я обязана ему отвечать, делая вид, что не ненавижу его всеми фибрами души. Мамино ожерелье висит на моей шее, как напоминание. С сегодняшнего утра у меня ощущение, будто что-то изменилось, и я никак не могу собраться, вернуть ту холодную уверенность, за которой пряталась столько лет.
Я отказалась от мероприятия, на которое он меня позвал. Как будто я собиралась подкидывать журналистам новую сенсацию о нашем несуществующем «романе».
Начинаю
Мне хочется пожить еще хотя бы пару месяцев. Несмотря на свою жестокость в желании разрушить их хрупкие отношения, я не хочу быть причиной того, что Лука убьет своего единственного члена семьи.
Но не могу сказать, что я такая уж хорошая, чтобы точно этого избежать.
Есть еще один план, к которому я все больше склоняюсь, хотя он опасный и может вывести меня из тени. Но ничего другого и близко не сравнится по масштабу.
Мой взгляд то и дело падает на статуэтку ягуара на столе. Я морщусь.
— Всегда ненавидела эту чертову штуковину, — говорю, подходя к статуэтке, чтобы выбросить ее в мусор. Безвкусная вещь, которую мог купить только мой отец. Офис вообще ничем не отличается от того, каким его оставил предыдущий финансовый директор. К черту все, давно пора сменить палитру. Я тянусь к ягуару, но тут что-то привлекает мое внимание. У меня сердце уходит в пятки. Не может быть.
Собравшись с духом, встаю рядом и с размаху толкаю бедром статуэтку. Она падает, разлетаясь на куски. Я роюсь среди обломков и вытаскиваю крошечный жучок.
— Вот засранец…
— Все в порядке? — Тут же влетает мой помощник Лиам. Вздрогнув, я порезала руку осколком, и в спешке спрятала камеру за спиной.
— Да. Принеси, пожалуйста, что-нибудь, чтобы убрать тут.
— У вас кровь, — говорит он, глядя на тонкую струйку, стекающую по моей руке.
Черт. Что со мной сегодня происходит?
— Всего лишь царапина, — говорю, будто ничего не произошло. — Можешь еще пластырь принести? Со мной все будет хорошо. — Подбадриваю его, пока он не уходит.
Лиам явно колеблется, но, в конце концов, делает, что я сказала. Оставшись одна, я смотрю на камеру. Этот ублюдок прослушивал меня. Я бледнею при мысли обо всех разговорах, которые здесь были. Когда он успел это провернуть? Как?
Неважно. А если он то же самое провернул и в моей квартире?
«У меня есть другие ресурсы» — вот что он сказал сегодня утром. Я даже облегченно вздохнула, когда поняла, что он на этот раз сдержал слово и убрал своего «телохранителя», который вечно маячил за мной.
Все мое тело ощущается как провод под напряжением, готовый вот-вот вспыхнуть. Как я вообще могла позволить себе поверить в сказку с этим мужчиной?
К черту Луку Армани.
44
Лили терпеливо ждет наши коктейли возле бара. Когда их подают, я замечаю, что они розовые и сверкают, как и все вокруг — специально для благотворительного вечера. Как будто мое сегодняшнее настроение не могло испортиться еще больше, отец в кои-то веки привел мою мачеху, Сару. Они грациозно перемещаются по залу. После всех этих эмоциональных потрясений и мучительных воспоминаний о маме мне просто невыносимо смотреть на них обоих.