Коварное обещание
Шрифт:
— Джулиан.
Я откидываю прядь ее русых волос с лица.
— Я здесь.
— Где мы? — Она приподнимается, протирая глаза от сна, и осматривает мою резиденцию.
Мало кто знает, что это место вообще существует. Я почти не провожу здесь времени, поскольку дела обычно держат меня между Бруклином и поместьем Козлова в Ист-Хэмптоне. Но это мое убежище. Место, куда я прихожу, когда мне нужно затеряться на улицах Нью-Йорка и забыть о том, что я работаю на одну из самых жестоких преступных семей в США.
— Это мой дом, — говорю я Роуэн. —
Она горько смеется.
— Это должно меня утешить?
Я пожимаю плечами.
— Это правда.
Наклонив голову в сторону, она несколько мгновений внимательно смотрит на меня.
— Зачем ты это делаешь?
— Ничего личного, — говорю я, и мой голос пронзает воздух, как хлыст. — Ты — мой залог, помнишь?
— Как я могу забыть, — бормочет она. — В любом случае, я устала. Может быть, мы оставим гранд-тур на завтра, и ты покажешь мне мою позолоченную клетку.
Я закатываю глаза и приглашаю ее следовать за мной в одну из гостевых спален, не случайно расположенную рядом с моей комнатой. Это на случай, если ей что-то понадобится посреди ночи, говорю я себе.
Блин, в последнее время я рассказываю себе много историй.
***
УДАР.
Яичная скорлупа мягко разбивается о край столешницы, и я добавляю жидкость в тесто для блинов, затем тщательно перемешиваю его, как того требует рецепт Марты, потому что, очевидно, я — домашний бог. Или, по крайней мере, превратился в него сегодня утром.
После бессонной ночи я встал рано, приготовил Роуэн завтрак — завтрак! — и задумался, во что, черт возьми, я ввязался. Женщины всегда были приятным отвлекающим фактором, приятным способом скоротать время до того, как мне нужно будет заняться делами, но с Роуэн все по-другому.
Я другой.
После прошлой ночи я как наркоман, которому нужна наркота. Я жажду ее запаха, ее вкуса, даже ее настороженного взгляда.
Это опасная игра, в которую я играю, и если бы я был более умным человеком, я бы отправил ее на хранение в поместье Козловых. Умыть руки, пока все это не стало слишком личным. Черт, да кого я обманываю? Мы перешли на личности в тот момент, когда я привел ее в свой дом.
— Ты запер меня в спальне. — Голос Роуэн раздался позади меня, в нем слышалось обвинение.
— Только до тех пор, пока я не проснулся. — Я поворачиваюсь, чтобы встретить ее взгляд. — Я не мог допустить, чтобы ты улизнула посреди ночи.
Кокосовый аромат Роуэн доносится до меня, когда она входит в комнату. На ней одна из моих футболок, слишком большая на ее пышной фигуре, но достаточно обтягивающая, чтобы я мог оценить выпуклость ее пышных грудей, прижатых к белой ткани футболки. Мой член дергается в ответ. Неужели я всегда буду на грани того, чтобы кончить в штаны, когда она будет в моем доме? Сегодня мои люди доставят ее вещи, а до тех пор я буду наслаждаться тем, что она носит мою одежду.
Она краснеет, но встречает мой взгляд.
— Как будто я могу, — прошипела она. — Что-то мне подсказывает, что у тебя это место заперто
— Умная девочка, — говорю я. Она рычит в ответ.
Положив одну руку на бедро, она рассматривает стопки золотистых блинчиков и хрустящий бекон.
— Я и не знала, что киллеры Братвы умеют готовить. Я впечатлена.
Я хихикаю.
— Я не наемный убийца, как таковой. Я, скорее надсмотрщик, но это лишь формальности. И да, я также готовлю. Как, по-твоему, я могу прокормить себя?
Я полностью поворачиваюсь к ней. Глаза Роуэн беззастенчиво путешествуют по моей обнаженной груди, бицепсам и предплечьям, рассматривая татуировки и, если быть честным, мышцы. Часть моей работы заключается в поддержании формы. Когда ее взгляд останавливается на моем лице, я понимающе ухмыляюсь. Ее щеки вспыхивают в ответ.
— Мне все равно, как ты себя кормишь, — прошипела она. — Меня волнует только то, что ты меня отпустишь.
— Опять это. — Я вздыхаю. — Это уже надоело. Я отпущу тебя, когда твой брат сдастся. А пока перестань относиться ко мне как к врагу, или я покажу тебе, что значит быть врагом Братвы Козлова. И поверь мне, твои дни покажутся тебе долгими и скучными, прикованными к кровати.
Если бы она могла дышать огнем из своего носа, я уверен, она бы так и сделала, но она не бросает мне дальнейшего вызова. Я жестом приглашаю Роуэн занять место у барной стойки и передаю ей тарелку с едой. Взяв в руки кофе, я опускаюсь на табурет рядом с ней.
Мы едим молча, никто из нас не произносит ни слова. Роуэн отводит глаза, но съедает каждый кусочек на своей тарелке, что я воспринимаю как комплимент. Когда я предлагаю ей еще одну стопку блинов, она соглашается.
— Спасибо. Вкусно, — признается она, отрезая кусок блина, политого черничным сиропом.
— Не впечатляйся, — признаю я. — Мои кулинарные способности заканчиваются на завтраке. — Она фыркает, ее щеки окрашиваются в розовый цвет от моего непоколебимого взгляда. — Чувствуй себя как дома, — продолжаю я, делая глоток кофе. — У меня есть тренажерный зал, библиотека и комната для домашних развлечений. Мои люди доставят твои вещи сегодня, но дай мне знать, если у тебя есть особые пожелания.
— Например?
— Вещи, которые тебе нужны или которые ты хочешь.
— О. — Она смотрит в окно от пола до потолка, за которым мелькает суетящийся внизу Нью-Йорк. Кажется, она хочет что-то сказать, но сдерживается. — Все в порядке. — Она качает головой.
— Скажи мне, чего ты хочешь. — Моя рука с чернилами опускается на ее алебастровое бедро, ее тепло просачивается в мою ладонь, между нами возникает связь. Она смотрит на мою руку, как на раскаленное клеймо. Я поспешно убираю ее и прочищаю горло. — Ты пробудешь здесь некоторое время, и мне не нужно, чтобы ты скучала и ныла.
— Ну, если ты настаиваешь, — резко отвечает она. — Я напишу список.
— Хорошо, — говорю я, поднимаясь на ноги. — Я уйду на весь день. И, Роуэн, не думай о побеге. У меня за дверью стоит охрана.