Коварные ступеньки
Шрифт:
Ваня работал медленнее. Периодически грыз кончик ручки, чесал в затылке и, подозреваю, сходил с ума чуть меньше, чем я. Ко всему прочему, он ещё и отвлекался на то, чтобы забрать другой класс и привести в библиотеку. Я чуть было не попросилась с ним.
Когда мы стали сверять два списка, по очереди называя друг другу названия, дело пошло веселее. Затем «добавили» третий ингредиент… В общем, к концу занятий у нас осталось всего около десятка вариантов, которые мы впопыхах и проверяли, пока библиотека не закрылась.
То, что Ваня нашёл
— Пойдём уже с книгой в комнату? Там почитаешь.
Ни ответа, ни привета — угрюмый Ваня сунул томик подмышку и потащил меня в учительский корпус.
— Это что-то серьёзное? — спросила я, стоило нам оказаться на улице.
— Тебе знакомо название «Рассеянный брахман»?
— Да.
Этой гадостью любят пользоваться мошенники, чтобы не привлекать внимания. Жертва становится невнимательной и не замечает многих вещей. Под этой дрянью можно любые документы подписать, а так же проморгать нехилые махинации у себя под носом. Очень таким любят на предприятиях грешить, чтобы увести у директора из-под носа имущество. Один раз девчонка попалась, которая с подружками регулярно распивала в квартире дурманы, а родителей подпаивала «брахманом».
Редкие, правда, случаи, мне о них только Ардов рассказывал да коллеги с других областей на семинарах. К тому же, за подпаивание не срок — штраф. Не удивительно, что рецепт я не признала.
— А я вот раньше об этом зелье только краем уха слышал. Но Валера явно не стал бы им своих сотрудников поить — очень уж от него качество работы упасть должно.
— На работу как раз сил должно хватать. В чае дозировка маленькая. А вот на что-то кроме — уже вряд ли. С… Мама почти каждый день после проверки тетрадей падает от усталости. Чай все пьют?
— Не замечал никогда. На выбор подают компот, правда, за ним идти надо. Но некоторые бегают. Я обычно ходил. Аюна Игоревна и Рувен Гедальевич частенько просили для них захватить. Иногда сок ещё бывает, но это по праздникам.
Странно. Сам знахарь не пьёт, а мне просит передать. Хотя, если вдуматься, очень даже не странно. И вполне объяснимо теперь, почему здесь никто ничего подозрительного не замечает. Но опять-таки непонятно, причём тут Брянская и Яна.
Кстати… Или нет, некстати. Или уж лучше у Вани спросить, чем у кого другого — и без того я спалилась перед ним слишком сильно.
— А Рувен Гедальевич к Яне как относится?
— Лида, — укоризненно посмотрел на меня зельевик, даже остановившись посередь дороги.
— Она при мне искала брахми, можешь спросить у Аюны Игоревны. Рвала как раз днём — я ещё замечание сделала, что у него под солнышком свойства теряются нужные. Могу спорить, в рецепте как раз дневной сбор. И, судя по тому, какой букет этой травки нужен для зелья, столкнуться там с ней было не трудно. Можешь и не спрашивать, а просто в засаде пару дней посидеть.
Вздох у Вани вырвался горестный-горестный.
— А Рувен Гедальевич,
И лезу, куда не просят.
— Нет, у них отвратительные отношения. Она у него не училась, он чуть не завалил её на выпускном экзамене, потом был категорически против её приёма на работу, на педсоветах постоянно пытается её уязвить. Даже мне так не влетало — на меня он просто молчал. Правда, Яна к этому удивительно спокойно относится. Она вообще критику в свой адрес пропускает мимо ушей.
Так. То ли один переигрывает, то ли вторая не доигрывает, то ли что-то в этом мире идёт не так. Даже если допустить, что дела два, сейчас я явно лезу в то, что касается Яны. Отвлекать меня от второго нет смысла. Притворится же Рувеном Гедальевичем сложно — там и возраст и фигура такие, что не перепутаешь.
ПРОЛЁТ СЕМНАДЦАТЫЙ — С ТРАВНИКАМИ
С утра я не стесняясь выходила из Ваниной спальни — специально и косметику, и сменную одежду к нему вчера перетащила. Но, видимо, выходила я слишком рано, потому что наткнулась на ту старую деву, которая помешала нашему первому поцелую.
— Некоторые совсем стыд потеряли! — патетично известила она нас, а заодно ещё нескольких учителей, которые тоже выползли пораньше в поисках завтрака.
Несмотря на вчерашний успех, настроение испортилось окончательно. Чем я тут же решила с этой особой и поделиться.
— А чего мне стыдиться-то? — выдала я, глядя ей прямо в большие, как у лягушки, наивные, несмотря на возраст, глаза. Ваня, который, кажется, как раз устыдился, занервничал.
— Молодая незамужняя особа выходит с утра из комнаты взрослого мужчины…
Ой, да кто тут взрослый, я вас умоляю! Я ж не от Фёдора Михайловича выскакиваю, у которого штаны на подтяжках висят.
— …Неженатого, кстати, — нагло прервала я её речь. — На виду у взрослых людей, которые в курсе, чем там эта парочка всю ночь занималась. В чём проблема?
— Как?! — аж задержала оппонентка дыхание. — Это же безнравственно! Возмутительно!
— Безнравственно и возмутительно в наше время держать мужика на «сухом пайке». Это раньше до свадьбы можно было потянуть — лет в четырнадцать играли. А сейчас помрёшь, пока дождёшься. Что же касается стыда… Если тебе стыдно за то, что ты с человеком провёл ночь, то и жизнь с ним проводить не стоит.
— Но… — явно обалдела учительница. — Но зачем же так открыто!
— А ради чего мне ночью убегать в холодную одноместку из горячей двуспальной кровати, если все и так в курсе?
— Софья Гавриловна! — попыталась она найти поддержку, наливаясь красным. Вот бывают же такие люди: влезут совершенно не в их дело, так после ещё и возмущены до глубины души, что их послали.
— Меня всё устраивает, — мелодично пропела Соня и прошла между нами с каким-то пакетом в руках. Явно не на выход, а в сторону кухни.