Коварный заговор
Шрифт:
— Ты ведь не хочешь, чтобы Джоанна была несчастлива, правда? — мягко спросила она.
— Хочу, чтобы она была несчастной?! Ты же знаешь, как я люблю ее. Именно поэтому я так обрадовался, когда Солсбери намекнул насчет Джеффри. Подумай, как подходят они друг другу по возрасту и положению. Ты не знаешь этого мальчика так хорошо, как я, но он добрый и милый, с очень отзывчивым сердцем — и он увлечен ею. Это и подсказало Солсбери идею. Он мог бы подыскать ему жену безусловно более высокого звания, даже невзирая на его незаконнорожденность, да ты сама это понимаешь. Но все дело в том, что Солсбери очень беспокоится о счастье Джеффри. Он чувствует, что причинил мальчику зло, и пойдет на все, чтобы расплатиться за свой грех.
Элинор
— К сожалению, — вздохнула она, — сердце женщины не всегда поддается доводам рассудка. Я нисколько не сомневаюсь в том, что ты сказал насчет Джеффри, но если сердце Джоанны («И ее тело», — чуть недобавила Элинор) не тянется к юноше, он может быть святым и прекрасным, как утро, и все-таки сделать Джоанну несчастной.
Лицо Иэна застыло.
— Понимаю, — сказал он бесстрастно.
— Боже ты мой! — воскликнула Элинор, попавшись все-таки в западню, которой, как она думала, ей удалось избежать. — Иэн, ты же не думаешь, что я имела в виду и себя тоже! — Она сладко улыбнулась. — Разве ты нашел меня слишком холодной в минувшую ночь?
Ему ничего не оставалось как рассмеяться, хотя червячок сомнения продолжал точить его душу. Одно он знал наверняка — Элинор не была несчастной в своем первом браке. Что же она может знать на этот предмет, если, конечно… Да, он знал заранее, что она не слишком хотела выходить замуж во второй раз. Возможно, она была несчастна, но потом примирилась со своей судьбой. Но в таком случае она тем более должна понять, что Джоанна привыкнет. Женщины привыкают. Так-то оно так, но Иэн прекрасно знал, что далеко не все Женщины привыкают, а некоторые начинают смотреть на сторону и изменять своим мужьям — что не делает счастливыми ни мужа, ни жену. Очень может быть, что Элинор права.
— Что же мне сказать Солсбери? Ты не хотела бы поговорить с ним или мне самому отказать ему напрямую?
— Не отказывай ему.
Элинор поразмыслила над этим вопросом и начала склоняться к точке зрения Иэна. Мальчик действительно славный. Связи его отца широки и могущественны. Трудно было бы придумать более чудесную партию, если Джоанне самой он нравится.
— Ты говоришь, что Солсбери хотел бы осчастливить Джеффри, — продолжала Элинор, — и что он просит руки Джоанны именно потому, что она нравится его сыну. Что ж, передай ему, что я желаю того же и для моей — нашей — дочери. — Она взяла Иэна за руку. — Я успела немного подумать над этим и понимаю, что именно стремление получше устроить жизнь Джоанны движет твоим желанием связать ее с Джеффри. И Джоанна, хотя она и довольно своенравная, все же не такая бедовая, какой была я. Если она положила глаз на него, я буду только рада их браку. Нет, ни в коем случае не отказывай Солсбери. Скажи ему только, что нет большего несчастья, чем когда муж любит свою жену, а она не отвечает ему взаимностью.
Челюсти Иэна сжались, словно она неосторожно коснулась его самого уязвимого места, но Элинор не заметила этого. Она смотрела мимо него, размышляя о Джоанне и Джеффри и их поведении по отношению другу к другу в тот день, когда они оставались вместе в замке. Элинор не хватило времени повнимательнее приглядеться к детям прежде, чем Иэн увез Джеффри с собой, но и того, что она успела заметить, было достаточно, чтобы признать правоту Солсбери, когда он сказал, что их что-то связывает.
Но Элинор была не из тех, кто удовлетворился бы только «чем-то». Она бросила взгляд на Иэна, его взъерошенные волосы, длинные ресницы, чувственный рот, красиво выделяющийся на покрытом черной щетиной лице. Точно физический удар смеси вожделения и привязанности, страсти и благодарности, всего того, что женщины зовут любовью, заставил всколыхнуться ее сердце.
Под внешне мирной оболочкой Джоанны скрывалась душа, такая же страстная и
— Скажи ему также, — продолжала Элинор, — что я сделаю все возможное, чтобы обратить сердце Джоанны в сторону Джеффри, так чтобы они оба обрели счастье. Но торопиться с подписанием контракта я не намерена по двум причинам. Первая причина ясна. Если Джоанна не сможет полюбить его, то она и не должна выходить за него замуж. Вторая причина несколько более тонкая. Я уверена, что Джоанна и Джеффри нравятся друг другу. Поэтому, если дети будут знать, что они помолвлены, их привязанность друг к другу, возможно, так и будет едва тлеть, а этого недостаточно. Это опасно. Если они не вспыхнут страстью друг к другу, то может настать время, когда один из них или оба вспыхнут к кому-то другому. — Она попыталась поймать взгляд Иэна, но не смогла. — Иэн, — потребовала она, — посмотри на меня.
Он поднял глаза. Они были насторожены, ожидая обиды.
— Ты знаешь, как никто, насколько я слышала, что бывает в результате этого. Неужели ты хочешь увидеть Джо-анну на месте тех женщин, с которыми ты спал?
— Элинор! Джоанна не шлюха!
— Пока нет. Разве те женщины были шлюхами в девять лет, до того, как усталость или злоба исковеркали их души?
— Ты винишь меня в том, что они стали такими? — с горячностью спросил Иэн. — Уверяю тебя, я ни разу не надкусывал незрелый плод. То, что я имел, само падало мне в руки.
— Разумеется, — рассмеялась Элинор. — Ни один мужчина не виновен, что родился красавчиком.
Она была рада тому повороту, какой приняла их беседа. Сказав все, что хотела, для защиты своей дочери, Элинор теперь снова желала вернуть Иэну радостное настроение. Что-то обидело его. Он внезапно поник и устало откинулся на подушки. Правда, он провел такую ночь, какая к утру утомила бы любого, но это было совершенно незаметно, пока не начался их разговор о браке и любви. Было ошибкой, хотя и неизбежной, повернуть его мысли к той женщине, которую он не мог иметь. Элинор кончиком пальца коснулась его носа.
— Твое лицо могло бы совратить даже святую. Но если оно соблазнит кого-нибудь еще — и я окажусь рядом, — оно станет выглядеть совершенно иначе, когда я доберусь до него.
— Откуда, ты думаешь, я найду силы для подобных вещей, если ты будешь рядом?
— Я не заметила в тебе никакой слабости даже после того, как ты притворно закричал: «Хватит!» Как тебе не стыдно было нарушить мой честно заработанный отдых?
— Как мне не стыдно? — воскликнул Иэн. — А чего ты ожидала?
Вместо ответа Элинор благодарно рассмеялась. Непривычный к супружеской постели, Иэн постоянно просыпался, когда Элинор придавливала его бедром или рукой. Он реагировал не как муж, а как любовник, принимаясь ласкать Элинор, готовясь к очередному сеансу любви, вместо того чтобы просто принять ее сонные объятия как знак удовлетворения и привязанности.
Элинор не останавливала его частично потому, что, когда в достаточной мере пробуждалась, чтобы что-то сказать, она уже была готова сама принять его ласки. А частично потому, что считала, и совершенно справедливо, что ее отказ обидит его. У них еще будет достаточно возможностей прояснить это недопонимание, когда они укрепятся в своих взаимоотношениях, если Иэн не поймет это сам, без всяких объяснений.
Однако Элинор добилась своей цели. Она не знала, действительно ли она очистила его мысли от той потерянной любви или просто повернула их в более приятное русло, но лицо его просветлело. Он притянул ее к себе и поцеловал, что дало Элинор повод перейти от слов к делу. Она с чувством ответила ему и тут же отстранилась.